Безумство Мазарини - Мишель Бюсси Страница 18

Она говорила обо мне.

Не отвечать. Притвориться спящим. А потом, когда настанет подходящий момент, действовать.

Постепенно все затихли. Каждую ночь непременно находился человек, готовый напоследок ляпнуть какую-нибудь глупость, и раз никто ему не ответил — значит, все закончилось. Обычно в последний раз слышался скорее шепот, чем голос: «Эй, вы там спите?» — и на этом все.

Мне оставалось прожить в этом лагере всего несколько дней, в субботу должны приехать Тьерри и Брижит. Я любой ценой хотел найти отца до их приезда, потом это будет намного сложнее. Нарушить табу. Объясниться. Поверить им?

Во что поверить?

Надо было действовать.

Я перебирал в голове вопросы, на которые требовалось найти ответы. Что делал на этом острове мой отец? Где он жил? Как его теперь зовут? И главное — почему мне внушили, что он умер десять лет назад?

Я должен был начать с нуля. Все проверить. Имена и места представлялись само собой разумеющимися: позвонить бабушке Мадлен; навестить няню Мартину, если она по-прежнему живет на острове; сходить в аббатство Сент-Антуан, чтобы поискать сведения о происшествии десятилетней давности и команде моего отца. Может быть, найти журналиста из «Островитянина», местной ежедневной газеты, ее редакция находится в Сент-Аргане, и там наверняка есть архивы. Так что работы выше крыши… И решимости мне хватает.

Чего у меня нет, так это времени.

Нам дают час свободного времени, этого мало, да еще приказано держаться группами. И как мне действовать? Все рассказать отцу Дювалю или Йойо? С таким же успехом можно напрямую оповестить Тьерри или Брижит, после чего мне шагу спокойно не дадут ступить. Поговорить со Стеф? Почему бы и нет? Хотя это кажется слишком рискованным. Она не станет прикрывать несовершеннолетнего сироту в такой безумной истории.

Бежать?

Да, это выход. Но чтобы заниматься поисками, надо действовать в открытую и в общественных местах, потому бежать и прятаться совершенно бессмысленно. И кроме того, побег на острове… Нет, единственное решение — простое и очевидное: подключить пару друзей, которые прикроют меня в случае необходимости.

Я собирался покинуть лагерь уже завтра, и как можно раньше. Если бы меня стал искать кто-то из взрослых, в дело вступили бы сообщники: «Колен? Он спит в палатке», «Вышел пописать, сейчас вернется», «Я пять минут назад его видел, он пошел письмо отправить», «Он чуть дальше в поле, читает, хотел побыть один».

Арман, разумеется, самый подходящий для этого человек. Он бы все понял и соврал бы прекрасно, у него есть и воображение, и уверенность. Но тут проблема — мы с ним неразлучны, он не сможет долго меня прикрывать. Мое отсутствие очень скоро покажется подозрительным.

Нужен еще один помощник. По возможности — самый умный в нашей компании после Армана и посмелее, чем он, чтобы хватило решимости защищать меня перед Йойо и даже отцом Дювалем. И чтобы никто не смог заподозрить, что мы сговорились. Имя пришло в голову немедленно.

Мадиха.

Главнокомандующая — идеальная сообщница.

Осталось ее уговорить.

Было два часа ночи.

Я пару раз тронул Мадиху за плечо, присев на корточки у ее кровати. Она неохотно приоткрыла один глаз.

— Ты правда встречаешься с Арманом?

Она помедлила, убеждая себя, что ей это не приснилось. За секунду до того, как она схватит меня за шиворот и, скорее всего, обругает последними словами, я отодвинулся и шепотом повторил:

— Ты правда встречаешься с Арманом?

Мадиха инстинктивно ответила тоже шепотом:

— Ты спятил?

— Говорят, что ты встречаешься с Арманом.

— Ты меня разбудил, чтобы поделиться со мной этой бредятиной?

Она села на постели. Я подумал: «Похожа на кобру, готовую к броску».

— Это не бредятина, мне Арман сказал. Вы, оказывается, целуетесь в туалете. И не только. Я вас видел, мы вдвоем это подтвердим.

— Ты больной на всю голову. Да тебя убьют!

Я сел на ее кровать, не спросив разрешения.

— Кто убьет-то? Думаю, остальные скорее повеселятся, узнав, что ты трахаешься с очкастым недомерком. Ты же знаешь парней, а девчонки еще хуже. Мади и Гремлин. Сама понимаешь, Арман отлично умеет раздувать слухи, и я тоже, вот увидишь. У папенькиного сынка и подлизы воображения хватит. — Я сделал короткую паузу. — По твоему авторитету будет нанесен серьезный удар! И не забудь про дружка, знаменитого дружка, который ждет тебя. Если до него дойдут слухи…

Она сверлила меня взглядом черных глаз.

— Не знаю, во что ты играешь, папенькин сынок, но погоди минутку, я сейчас встану, схожу за ножиком, вернусь и прирежу тебя!

— Ага, валяй, а я тем временем нассу в твою постель.

— Что ты сказал?

— Думаю, ты все прекрасно расслышала. Я нассу на твою койку. Может, дождусь завтрашнего утра, когда все пойдут в душ… Или сделаю это среди ночи, пока ты будешь спать.

Мадиха все еще не понимала.

— Ты извращенец, да? Грязный извращенец. Да я соберу народный суд, и они с тобой разберутся. Уверена, когда я все расскажу остальным, тебе яйца оторвут.

Я заставил себя улыбнуться. Я был уверен в себе — во всяком случае, выглядел уверенным.

— И ты думаешь, тебе поверят? Поверят, что в твою постель отлил папенькин сыночек, который дрыхнет без задних ног? Воображаешь, что они это проглотят? Может, и сделают вид, что поверили, доставят тебе удовольствие, но как же они будут ржать у тебя за спиной! Грозная Мади писается в постель!

До нее дошло. Кобра обмякла, превратилась в диванную подушку. Я догадывался, о чем она думает: одно дело, если весь лагерь поверит, что она целовалась с Арманом, но если ее будут называть зассыхой… ужас! Хихиканье за спиной. Она не сможет защититься. Тут хоть убеждай, хоть объясняй, хоть угрожай — все равно все будут думать, что она дует в постель по ночам.

— Я тебя убью, — спокойно заявила Мадиха. Кобра дернулась в последний раз. — Собственными руками.

Она сделала вид, что хочет встать. Я удержал ее:

— Сиди спокойно! Или я подниму шум и разбужу остальных, а сам рвану в постель. Но вернусь через час, или завтра, или послезавтра. Ты не сможешь все время следить за мной, надо же когда-то и спать!

Мадиха посмотрела на меня с уважением, чего я и добивался. Она поняла, что я не боюсь. Должно быть, умела распознавать решимость и удивилась, открыв это качество во мне сегодня ночью.

— Чего ты хочешь? Это из-за того, что я тебя обзывала?

— Нет. Мне по барабану.

Я выдержал очередную рассчитанную паузу.

— Мади, ты должна мне помочь.

По глазам было понятно, что она считает меня опасным психом. Тем лучше.