Уставшая от любви - Анна Данилова Страница 17

— Я справлюсь, я видела эту газонокосилку. Она прекрасная! Такая же, как и у моих хозяев, только еще лучше! Спасибо!

— Это вам спасибо. — поблагодарив ее за все, дала я ей денег за работу плюс небольшую премию как бы за беспокойство, и мы распрощались.

— Как ты думаешь, она может быть причастна ко всему этому безобразию? — спросила я Катю.

— Уверена, что нет. Она хорошая женщина. Уж не знаю, как получилось, что судьба забросила ее сюда, в Лобаново, в чужой дом и сделала из нее садовницу, но держится она вполне достойно. Видно, что она много пережила и, скорее всего, либо осталась без жилья, либо сдает свою жилплощадь, чтобы как-то выжить. А может, помогает детям, откуда нам знать?

— Знаешь, Катя, вот сейчас, когда Сережа пропал, когда его нет и мы не знаем, что с ним, я никак не могу разобраться в своих чувствах. Меня сегодня, к примеру, так колотило там, у Мишина в кабинете и особенно в соседней «шпионской» комнате, что я представила, что я — фарфоровое хрупкое блюдо, которое сначала ошпаривают кипятком, потом опускают в ледяную воду, и наоборот… Еще немного, и я сломаюсь. Ну нельзя так с человеком. Постоянно спрашиваю себя, что же я такого сотворила в своей жизни, где нагрешила, что сейчас так страдаю. Неужели все, кто любит, так дорого платят за эту любовь? Да была бы она взаимная, можно было бы потерпеть, но Сережа меня никогда не любил.

— Думаю, что твой грех заключается в том, моя дорогая, что ты воспринимаешь Сергея как вещь. Тебе нет никакого дела до его чувств. Ты считаешь себя жертвой, потому что тратишь на него кучу бабок, а он изменяет тебе. А теперь представь себе, что испытывает он, когда пользуется твоими деньгами и при этом понимает, что его купили.

— Да все я понимаю. — Мне был уже неприятен этот разговор. Конечно, Катя была права. Чувства моего мужа занимали меня меньше всего. Важным для меня было обладание. Я платила. Значит, имела право обладать. Вот просто посадить его в кресло перед собой и смотреть, смотреть… До головокружения, до обморока.

— А что мне нужно было сделать, как поступить, чтобы он не страдал? Отпустить его на все четыре стороны и пообещать, что буду регулярно переводить ему необходимую сумму на его счет? Вот тогда он будет счастливым?

— Да. Ты же его любишь, значит, желаешь ему счастья.

— Но не до такой же степени!

— Ната, дорогая, но жизнь так устроена… Ты хочешь, чтобы в твоей жизни наступило равновесие, чтобы все было по-справедливому, но справедливости нет вообще!

— Как это?

— Если бы, к примеру, твой отец не оставил тебе ресторан и ты не смогла бы реализовать себя как ресторатор, как бы тогда сложилась твоя судьба?

— Не знаю. Думаю, что никак не сложилась бы. Учитывая, что я некрасива, что мужчинам не нравлюсь, и это при том, что за моим лицом и телом следят настоящие волшебники, что я одеваюсь в дорогую одежду, что все мои украшения сверкают бриллиантами, то можно себе представить, какой я была бы в дешевых тряпках, без маникюра, с помадой за рубль…

— Включи фантазию. Вот чем бы ты тогда занималась? Где жила бы, если бы родители не оставили тебе жилье?

— В каком-нибудь общежитии. Сожительствовала бы с каким-нибудь шофером или слесарем, может, курила бы и пила. Жрала бы жареную картошку, заедая ее хлебом, растолстела бы еще больше… Уф, мне от представленного дурно стало…

— Вот-вот, и я о том же. А теперь представь жизнь своего Сережи — без денег, но с амбициями и не без таланта. И тут судьба ему предлагает нежную дружбу с тобой, с человеком, который ради него, ради его улыбки и поцелуя одарит его всеми земными благами… Он обыкновенный человек со своими слабостями, он принял тебя как подарок судьбы, понимаешь?

— Катя, что ты такое вообще говоришь? Какой подарок? И вообще, ты на чьей стороне: на его или на моей?

— Просто захотела открыть тебе глаза на объективные вещи. Вот мы все думаем, что с ним что-то случилось, и предполагаем худшее, так? А что, если с ним случилось что-то очень хорошее, невероятное — он влюбился!

— А мне-то что делать? — спросила я, совсем уже не понимая, куда клонит Катя. — Думаешь, если бы я его отпустила, он бы не пропадал?

— Если хочешь знать мое мнение, он был здесь, на твоей даче, и не один. Думаю, те фотографии, где ты с ним, ему принес в клюве человек, которого он нанял специально для таких дел… Возможно, Сергей предполагал, что у тебя кто-то есть, но вместо того, чтобы доставить компромат, сыщик принес фотографии, где ты вместе с самим Сергеем. Может, этот сыщик поручил проследить за тобой своему помощнику. Какому-нибудь неопытному парнишке, который не знает Сергея в лицо. Вот он и проследил… Откуда ему знать, жена ты ему или нет?

— Постой. Но фотографии нашли в саду, как они там оказались?

— Говорю же, он мог приехать в Лобаново с девушкой, а фотографии были у него в машине или в доме. Чтобы девушка случайно на них не наткнулась, он и выбросил их в саду. А иначе как объяснить, что они были под яблоней, в укромном месте?

В дверь постучали. Снова Мишин. Делает вид, что работает в поте лица, ищет грабителей. Надо же как-то отрабатывать гонорар.

Мишин вошел. По его виду я поняла, что что-то случилось. Я поднялась на постели, устремив на него взгляд. Замерла в ожидании. И вдруг в какой-то момент я поняла, что то чувство, что я сейчас испытываю, сродни тому чувству, что я придумала себе, когда мысленно расправилась с мужем и в какой-то миг осознала, что его нет. Странное чувство невосполнимой потери и одновременно облегчения. А еще страха, животного, ледяного, сметающего все хорошее на своем пути и обрекающего меня на страдания до конца моих дней.

— Мы нашли его, — сказал Мишин. — Он здесь неподалеку, в лесу.

Невидимая рука плотно сжала мой рот. Я не могла говорить. Я только сидела на кровати и смотрела на Мишина.

— Ната. — Катина рука легла на мое плечо. — Ната…

Как часто ее рука ложилась на мое плечо, то остужая меня, то согревая.

Я медленно повернула голову в ее сторону и увидела бледное лицо. Вероятно, и у меня в тот момент было такое же белое, обескровленное лицо.

— Он мертв? — Катя как будто подслушала мои мысли.

— Да. Мы случайно нашли тело. Там свежее захоронение в лесу.

Тропинка, по которой Светлана Петровна добиралась до нашего сада по небольшому лесочку, оказалась последней дорогой для моего мужа.

Тело раскопали моей садовой лопатой.

— Как вы нашли-то? — спрашивала Катя, пока я, прислонившись к дереву, стояла, глотая ртом воздух.

— Заметили монеты на траве, потом пуговицу. Люблю я эти пуговицы, — вдруг произнес Мишин, забывшись, что стоят перед разрытой могилой. Для него пуговицы — реальные улики или следы. — Вот, видите, на вашем муже пиджак с такими же пуговицами. Тело тащили по тропинке, дальше по траве, чтобы зарыть под кустами. Да и ветки еловые как-то словно наспех побросали, спешили, видно.