И в сердце нож - Честер Хаймз Страница 17

— Я обращаюсь к Книге Бытия…

— Бытия…

— Господь создал Адама по образу и подобию своему…

— По образу и подобию…

— Я ваш проповедник и хочу рассказать притчу…

— Проповедник расскажет притчу…

— Вот лежит в гробу Большой Джо Пуллен, такой же человек, как и Адам, также созданный по образу и подобию Господа…

— Большой Джо… по образу и подобию Господа…

— Адам родил двух сыновей, Каина и Авеля.

— Каина и Авеля.

— Каин восстал против своего брата и вонзил ему нож в сердце и убил его.

— Иисус Спаситель… убил его…

— Я вижу, как Спаситель покидает небеса, одевается в одежды вашего проповедника, лицо Его становится черным, Он грозит перстом нераскаявшимся грешникам и говорит: «Кто с мечом придет, тот от меча погибнет».

— От меча погибнет. Спаситель…

— Я вижу, как Он грозит перстом и говорит: «Живи Адам сейчас, он бы ныне лежал в гробу и его звали бы Большой Джо Пуллен».

— Смилуйся, Господи…

— И был бы у него сын Авель…

— Сын Авель.

— И он женился бы на дочери Каина.

— На дочери Каина.

— И я вижу, как Он выходит и говорит…

— И говорит…

Брызжа слюной, разевая свой рыбий рот, он ткнул своим дрожащим пальцем в сторону Дульси:

— Я слышу, как Он вопрошает: «О, сестра Каина, зачем убила ты своего брата?»

Гробовое молчание окутало, словно саваном, разгоряченное собрание. Все взоры устремились на Дульси. Она заерзала на скамье. Джонни быстро вскинул глаза на проповедника, и шрам у него на лбу снова ожил.

Мейми привстала с места и крикнула:

— Это не так, вы же знаете, это не так!

Тогда в углу вскочила сестрица, простерла руки к потолку, растопырила пальцы и завизжала:

— Господи, смилуйся над бедной грешницей!

В церкви начался бедлам. Поклонники Святого Экстаза повскакивали с мест и, повалившись на пол, стали кататься в конвульсиях.

— Убийца! — неистово визжал преподобный Шорт.

— Убийца! — хором вторили ему прихожане.

— Неправда! — кричала Мейми.

— Распутница! — визжал преподобный.

— Распутница! — вторил хор.

— Лживый подлец! — обрела наконец дар речи Дульси.

— Пусть покричит! — ровным голосом отозвался Джонни. Его лицо было непроницаемо.

— Прелюбодеяние! — верещал преподобный.

При упоминании прелюбодеяния собрание и вовсе обезумело.

Братья и сестры добавили жару: перекатываясь с боку на бок, они молотили руками и ногами и с пеной у рта вопили:

— Прелюбодеяние!

Мужчины и женщины катались по полу. Скамейки трещали. Церковь шаталась. Гроб ходил ходуном. Запахло потными телами. «Прелюбодеяние! Прелюбодеяние!» — взывали религиозные безумцы.

— Я ухожу! — объявила Дульси, вставая с места.

— Сядь, — приказал Джонни. — От этих святош можно ждать чего угодно.

Церковный органист заиграл «Роберту Ли», чтобы как-то восстановить порядок, а толстый официант запел высоким тенором «Дорога длинная лежит передо мною…».

Услыхав про длинную дорогу, фанатики стали подниматься с пола. Они отряхивали одежду, смущенно поправляли сдвинутые, а где и поломанные скамейки, а органист играл «Кати свои воды, Иордан».

Но преподобный Шорт уже не был властен над собой. Он сбежал с кафедры и, оказавшись перед гробом, стал тыкать пальцем в Дульси. Тогда два помощника хозяина похоронного бюро повалили его на пол и держали, придавив коленями, пока он не успокоился. Затем траурная служба пошла своим чередом.

При звуках гимна «К Тебе, Господь» собравшиеся встали с мест и вереницей двинулись мимо гроба, чтобы в последний раз взглянуть на бренные останки Большого Джо Пуллена. Последними подошли родственники, а когда гроб накрыли крышкой, Мейми Пуллен упала на него с криком:

— Не уходи, Джо, не оставляй меня одну!

Хозяин похоронного бюро с трудом оттащил ее от гроба, а Джонни обнял за талию и повел к выходу. Но владелец похоронной конторы потянул его за рукав:

— Не уходите, мистер Перри. Вы понесете гроб.

Джонни передал Мейми на попечение Дульси и Аламены.

— Будьте с нею, — распорядился он.

Затем он присоединился к остальным пятерым. Они подняли гроб, пронесли его по проходу мимо полицейского кордона и погрузили на катафалк.

Собратья Большого Джо по ложе стояли на улице в полном параде: алые мундиры с золотом, голубые брюки с золотыми лампасами. Впереди шел оркестр ложи.

Оркестр заиграл «Пришествие Иоанна», и люди на улице стали подпевать.

За марширующими братьями двинулась и похоронная процессия.

Дульси и Аламена сидели по обе стороны от Мейми в первом из трех черных лимузинов. Джонни ехал за третьим из них в своем огромном «кадиллаке» с открытым верхом.

Через две машины от него ехали в голубом «бьюике» Куколка и Чарли Чинк.

Оркестр играл старый похоронный марш в ритме свинга, трубач посылал в раскаленный гарлемский воздух высокие ясные аккорды. Толпа была наэлектризована до предела. Люди входили в экстаз, пританцовывая. Они двигались в самых разных направлениях — вперед, назад, кругами, зигзагами, покачиваясь под воздействием синкопов. Они шли по мостовой, по тротуарам, протискивались между стоявшими машинами. Порой начинали кружиться парочки, но чаще каждый танцевал сам по себе, иногда и не в такт, но, подчиняясь магии музыки, в конечном счете они двигались вместе с процессией.

Процессия прошла по Восьмой авеню до 125-й улицы, двинулась на восток к Седьмой авеню, свернула у отеля «Тереза» и пошла в северном направлении к мосту на 155-й улице в сторону Бронкса.

На мосту оркестр остановился, масоны тоже, прецессия стала редеть. За мостом Гарлем кончался, и туда двинулись лишь главные участники. Они отправились в долгий путь по Бронкс-парк-роуд мимо зоопарка к кладбищу «Вудлоун».

Проигрыватель, встроенный в катафалк, начал играть пластинку с органной музыкой. Процессия прошла в арку и оказалась на огромном кладбище. Вскоре они окружили свежевырытую могилу с горой желтой глины. Шестеро мужчин выгрузили гроб из катафалка и поместили его на приспособление, с помощью которого гроб медленно опустился в могилу. Орган на пластинке заиграл «Опускается твоя колесница», и толпа скорбящих стала с завываниями подпевать. Преподобный Шорт, уже полностью овладев собой, стоял у могилы и хриплым речитативом читал молитву.

Когда гроб опустился на дно могилы, Мейми зарыдала и попыталась сама последовать за гробом. Внезапно Дульси зашаталась, стала оседать и чуть было не рухнула в могилу. Аламена обхватила ее за талию, но Чарли Чинк подошел сзади и, вовремя подхватив Дульси, уложил ее на траву. Джонни увидел это краем глаза, сдал Мейми на руки одному из дьяконов и двинулся в сторону Чинка. Лицо его пожелтело от злости, а шрам опять ожил, щупальца осьминога запрыгали.