Веселые поминки - Марина Серова Страница 17

Я бы с удовольствием приняла ее предложение, но тогда отвертеться от разговора не было бы никакой возможности, и я, объяснив свой отказ назначенной в ресторане встречей, отправилась на его поиски в другой конец поезда.

В ресторане большинство столиков были не заняты, но официантка с сердитым лицом попыталась усадить меня вместе с двумя молодыми лейтенантами. Я отказалась, и ее лицо стало гневным. Она швырнула мне меню, после чего отсутствовала минут тридцать. За это время я смогла внимательно изучить два грязных листочка и сделать свой выбор. Тем более что в ассортименте присутствовало одно первое и одно второе блюдо. Единственным безалкогольным напитком была минеральная вода, которую я и заказала и тем самым доконала официантку.

Но, как ни странно, обед оказался довольно приличным, и я проглотила его за несколько минут. К этому времени в ресторане осталось всего два посетителя. На верхнюю полку меня пока не тянуло, общение с хлебосольной соседкой по купе тем более не прельщало. Ресторан в его теперешнем виде был идеальным местом для размышлений, и мне не хотелось его покидать.

Поэтому я решила помириться с официанткой, для чего заказала себе маленькую сувенирную бутылочку коньяка, стоимость которой в несколько раз превышала стоимость всего обеда. Этот заказ настолько улучшил нрав суровой женщины, что она предложила мне чашку кофе или шоколад на выбор. Попросив и то и другое, я обеспечила себе место у окна до самого Тарасова.

– Если нужно будет, то крикните, – сказала она напоследок, и я поняла, что окончательно растопила ее сердце.

Однообразный пейзаж за окном и чуть слышный теперь перестук колес не отвлекали от той серьезной задачи, которую мне во что бы то ни стало предстояло решить до возвращения в Тарасов: мне нужно было придумать новую версию. А так как у меня уже был печальный опыт двух ошибочных версий, что привело сегодня ночью к трагическому результату, то я больше не имела права на ошибку.

Главная моя ошибка заключалась в том, что нанятых Харчеевым «мальчиков» я приняла за телохранителей. Мне казалось, что, используя Михаила в качестве «живца», Харчеев надеялся обнаружить человека или организацию, желающих ему смерти. И не могла даже предположить, что исполнителями приговора будут сами охранники. Мне еще очень повезло, что я собственными ушами слышала, как один из них назвал Емелиного двойника его настоящим именем. Иначе, боюсь, я сделала бы вывод, что некая организация внедрила в службу Емелиной охраны своих людей, которые по ошибке сбросили с теплохода не того, кого хотели.

Благодаря «жучкам» я убедилась, что убийцы точно знали, с кем имеют дело, и с самого начала собирались убить именно Михаила.

Кому это было нужно и для чего – мне и предстояло выяснить.

Для этого я в который раз решила прокрутить ситуацию с самого начала, используя на этот раз не сомнительные гипотезы, а только факты, в достоверности которых не могло быть никаких сомнений.

Исходное событие оставалось прежним – в стране кто-то методично убивал «деловых людей», и это почему-то не приводило к переделу собственности и криминальной войне. Одним из таких «деловых людей» был, безусловно, Харчеев. А вот дальше начиналась уже собственно версия, и я должна была быть предельно осторожной.

Господин Харчеев с непонятной целью находит человека, который за немалое вознаграждение соглашается на пластическую операцию, в результате которой становится двойником Харчеева.

После похорон одного из своих друзей Емеля отправляется в Институт красоты. А оттуда вместо него выходит человек, похожий на него, как две капли воды.

Этот человек, переночевав в пустой квартире, принадлежащей Емелиной любовнице, отправляется в отпуск, имея на руках Емелины документы.

Харчеев устраивает все таким образом, чтобы максимальное количество свидетелей, в том числе его ближайших сотрудников, считало бы, что это именно он отправился в отпуск на теплоходе, для чего приглашает их на «свои» проводы.

Это, так сказать, предыстория. Свидетельницей дальнейших событий и даже их непосредственной участницей была уже я сама.

Двойник, насколько ему позволяют его актерские способности и нервная система, довольно убедительно разыгрывает на теплоходе роль господина Харчеева.

Рядом с ним постоянно присутствуют два телохранителя, но таким образом, что никто на теплоходе не догадывается об этом. Хозяин, видимо, объяснил ему, что телохранители по определенным причинам должны находиться там инкогнито. Двойник и это условие выполняет почти безукоризненно, если не считать маленького «прокола», когда однажды в пьяном виде не удержался и подмигнул одному из них.

В первый же день Михаил напивается вдрызг, и это вполне устроило «охрану», а значит, устроило бы и самого Харчеева. Единственное, что пугает их, это возможные признания двойника кому бы то ни было в том, кем он является на самом деле и какую роль вынужден играть.

Второй день отличался от первого тем, что Михаил был трезв и собирался оставаться таковым до ночи. И это почему-то не устроило «охрану», и они подсыпают в стакан Михаилу какой-то гадости. В результате добиваются того, что он до утра находится в бессознательном состоянии. Во всяком случае, его восприятие действительности вряд ли можно было назвать адекватным.

Не говоря уже о том, что окружающие теперь воспринимают его как запойного пьяницу. Я со стыдом вспомнила, что и у меня была такая мысль.

Ну и наконец, сегодня ночью, воспользовавшись состоянием Михаила, они выманивают его на корму и, прекрасно информированные о его водобоязни и совершенном неумении плавать, бросают его в воду на середине Волги, где и хороший пловец рискует не доплыть до берега, особенно в одежде.

Как я ни старалась быть осторожной, я вынуждена была признать, что вывод напрашивается сам собой: Харчеев инсценировал собственную смерть. Оставалось понять, зачем это было ему нужно.

Обычно это делают те, кто желает скрыться от правосудия или в надежде получить солидную компенсацию по страховке. Я могла подозревать своего клиента и в том и в другом: он не был чист перед законом, и страховка у него наверняка была и, видимо, на приличную сумму.

Но в любом из этих случаев мнимому покойнику приходится потом оставшуюся жизнь жить под чужим именем, желательно в другой стране, рискуя быть узнанным кем-нибудь из старых знакомых. В кино такие люди обычно отпускают бороду и не выходят из дома без темных очков.

Стоп! Для того чтобы изменить внешность, необязательно отпускать бороду, и спрятаться можно, не покидая своей страны. Все это, и страховку в придачу, можно получить, если станешь другим человеком!

Как мне раньше не пришло это в голову!

Если Михаил благодаря пластической операции стал точной копией Емели, то почему бы и самому Емеле не сыграть в ту же игру?

Когда я подумала об этом, то испытала ощущение, которое называют «мороз по коже». Я неоднократно убеждалась в том, что оно возникает у меня всякий раз, когда я нахожусь на пороге важного и, самое главное – верного решения той или иной задачи. Первый раз я обратила на это внимание еще в школьные годы при самостоятельном доказательстве теоремы.