Гиблое место - Марина Серова Страница 17

— Танька, я тебя разбудил? Прости… Но у нас тут ЧП.

Я по голосу определила, что, похоже, дельце по моей части.

— Что? — затаив дыхание, спросила я.

— Понимаешь, меня вот тоже из постели выдернули ночью. Короче, паренька нашли. На трассе. С прической под горшок…

Боже! Неужели — Дима?

— Он жив? Это Дима?

— Я не знаю. Кажется, не Дима. И он, Таня, мертв. Умер от истощения, и наркотиков в его крови нашли много… Слишком много. Честно говоря, я вообще не представляю, как он двигался… Ты приедешь?

— Конечно, — кивнула я.

Увы. Мой благонамеренный визит в храм божий откладывался.

Надев первое, что попалось под руку — а это, конечно, как всегда, были джинсы, — я натянула свитер, сверху накинула куртку и вылетела под дождь, не удосужившись допить свой кофе и прихватить необходимый для спокойного передвижения зонт.

* * *

— О, боже…

Это вырвалось у меня помимо воли. В морге были только мы с Андрюшкой, патанатом Серега и родители паренька. На них было страшно смотреть. Оба — белые как мел. Губы матери шевелились, и на мальчика она смотрела, пытаясь не узнать его. Она сопротивлялась свершившемуся несчастью с упрямством, но уже начинала понимать, что это бесполезно, и потихоньку сдавалась.

Парнишка был — кожа да кости. На руках, ближе к запястьям, синяки. Мне показалось, что это — следы от наручников.

Я наклонилась, пытаясь понять, насколько я права. Синие полукружья… Такие бывают только от наручников старого образца.

— Андрей, ты это видел? — тихо спросила я.

Он посмотрел и кивнул:

— Да.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Потом поговорим, ладно?

Я понимала, что вызвал он меня не случайно. Не такой он бессребреник, чтобы бросаться мне на помощь. Хотя я, конечно, преувеличиваю. Он всегда приходил мне на помощь — по первому зову. Но сейчас наши интересы явно совпали.

Женщина вскрикнула и завыла, как раненая волчица.

— Все, она признала, что это случилось с ней, — обреченно констатировала я и потянула Андрея за рукав. — Пойдем выйдем. Человеческое горе нуждается иногда в одиночестве.

Он кивнул, и мы вышли наружу. Там он достал сигареты, протянул мне. Я взяла. Некоторое время мы курили молча, пытаясь вернуться в реальность. Хотя — то тело, под простыней, со следами наручников, тоже было реальностью.

— Танька, мне нужна твоя помощь, — наконец произнес Мельников. — Я понимаю, что ты подставляешься, — но давай сверим наши действия. Я не хочу, чтобы ты нашлась в таком же чудном виде.

— Я сумею их обыграть, — пообещала я. Я вообще люблю обещать то, в чем и сама не уверена.

— Нет, Танька. Я сказал, что мне нужна твоя помощь. Но видеть тебя погибшей я не хочу. Поэтому мой первый вопрос: что ты думаешь по поводу этого чертова старца?

— А ты? — задала я встречный вопрос.

— Я потом. Сначала — ты.

— Он опасен. Ловок. Умен. Умеет подчинять себе людей. Теперь вот я еще знаю, что в его арсенале имеются старые наручники. Так вот, сдается мне, что он раньше работал у вас, Андрей. Или в КГБ. И это еще не все… Братва. У него в подчинении, Андрей, бандиты. Я это поняла по уровню записок, которые они подкинули Кате и Оле. Но не из мафии. Ниже уровнем. «Шестерки». К чему мы приходим?

— К тому, что он успел побывать на обеих сторонах, — кивнул Андрей.

— Надо же! Милиция еще не отучила тебя мыслить?

— Не издевайся, — попросил он. — Я все равно сейчас тебе не отвечу. Итак, у нас получился «оборотень»?

— Ну да. Именно. Поэтому попробуй разрыть в архивах, кто у нас на нашего «старца» тянет больше всего.

Я знала, что на это уйдет время. А его у нас не было.

Интересно, за что этого парнишку держали в наручниках?

— Один вопрос, Андрей. Родители этого мальчика — кто они?

— Отец — директор магазина, Таня. По продаже холодильников.

О-о… Да, в нашей стране богатым жить непросто…

— О чем задумалась? — спросил меня Андрей.

— Думаю, что, пожалуй, не стану стремиться в рокфеллеры, — ответила я. — Лучше раздам свои сбережения бедным и отправлюсь гулять в рубище… Чтобы не привлекать к себе ничьего внимания…

— Когда начнешь? — спросил Андрюшка.

— Прямо сейчас…

Я посмотрела на часы. Еще успеваю к концу службы…

— Я тебе больше пока не нужна? — спросила я.

— Нет. Я позвоню попозже. Ты будешь дома?

— Не обещаю. Лучше я позвоню сама.

С этими словами я вышла, глотнув свежего влажного воздуха.

Только в этот момент, когда мои легкие наполнились им, я почувствовала себя немного лучше.

* * *

Я быстро домчалась до дома. Там я выгребла старую индийскую юбку, достаточно длинную и темную, дабы удовлетворить церковных старушек. В то же время она была довольно элегантной. То есть — если я правильно поняла суть неофитов, они еще не пришли к нормальному отношению с богом, и изо всех сил стараются навязать ему свое общество. Посему я постаралась. Естественно, мне далось это с некоторым трудом, к тому же я помнила о том, что меня знают, а значит, внешность тоже требует изменения. Темный парик и шаль спрятали мою светлую головку. Контактные линзы превратили мои голубые глаза в карие. Тональная пудра придала моей коже темный оттенок. Теперь я была похожа на молодую цыганочку.

Вылетев из дома, я искренне пожалела, что машинку придется оставить скучать. Это будет совсем не в образе. Бедные неофитки на машинах не разъезжают.

Несчастная тетя Валя, которой постоянно достается фант встречи со мной в непривычном для нее виде, поднималась по лестнице. Увидев меня, она остолбенела.

Я с интересом наблюдала ее реакцию — если она меня сейчас узнает, я плохо подготовилась к военным действиям.

— Вы Танечку ищете? — растерянно спросила она.

Ура! Она меня не узнала!

— Да.

— А она, кажется, ушла. Дверь громко хлопнула…

— Какая жалость… — проворковала я. — Придется зайти попозже.

— Может, ей что-нибудь передать?

— Я сама забегу.

Я спустилась по лестнице, чувствуя себя совершенно другим человеком.

Единственное, что напоминало мне о том, что я — Таня Иванова, — это тщательно спрятанный под фалдами юбки газовый пистолет. На всякий случай… Поскольку неизвестно, куда нас занесет после жилища бога. Вполне вероятно, что в логово дьявола…

* * *

Я успела. Служба еще шла. Народу было немного. Встав возле исповедников, я старательно распахивала глаза, пытаясь придать своему лицу неофитское выражение. Каким оно должно быть в точности, я еще не знала, но предполагала, что не очень умным и очень самоуверенным. Поскольку, как я поняла из объяснений отца Николая, мне следует вообразить себя на время избранницей бога, а это я почитаю весьма глупым и весьма самоуверенным.