Сезон охоты на падчериц - Наталья Саморукова Страница 17

Ни паспорта, ни билета, ни кредитной карты. Я оказалась пленницей этих отмороженных путешественников. А самый жуткий кошмар заключался в том, что я по-прежнему ни черта не понимала в происходящем. Нисколько!

Дверь приоткрылась.

— Телефон. — Фима протянул ко мне лопатообразную руку.

— Что? — опешила я.

— Телефон! Дайте ваш телефон.

— Зачем?

— Настя, возможно, сейчас вы готовы вообразить себе невесть что. Но вы не правы, вы делаете ошибочные выводы. Мы не бандиты, не похитители женщин бальзаковского возраста. Просто так сложилась ситуация, что мы не можем сейчас вас отпустить.

— Милое дело. Как жаль…

— Нам тоже очень жаль. Но попробуйте взять себя в руки. Все будет хорошо, вот увидите.

Фима пообещал мне это с таким лицом, с каким врач-онколог, наверное, утешает приговоренного к очень печальной и близкой перспективе больного. Конечно, я ему не поверила. Сейчас передо мной был совсем другой человек, не похожий на того, которого я знала еще несколько часов назад. Я и тому-то человеку не верила, а уж этому новому — и подавно. Мне хотелось бежать и от него и от сестер со скоростью света. Но не оставалось ничего другого, как молча отдать телефон и отвернуться, чтобы он не заметил предательских слез.

Адреналин, который гнал меня в это путешествие и подпитывал в первые дни в Калькутте и еще отчасти питал во время перелета в Гонконг, растаял бесследно, он сменился глухой безнадежной тоской. Тоже мне, вообразила себя спецагентом… Правильно говорит Лизавета, умею я найти приключения на свою задницу.

Думай, Настенька, думай. Конечно, тебе никогда этот процесс не давался просто, но все-таки расстарайся как-нибудь, уж как-нибудь, как-нибудь. Ведь не бывает такого, чтобы совсем ничего нельзя было придумать. Может быть, обратиться в российское консульство? Что я им скажу? Что они подумают, если я поведаю им о своих подозрениях? Какими словами я выскажу то, что не дает мне покоя? Расскажу о связи между убийством Фредди и взрывом в Калькутте? Но есть ли связь? Пожалуюсь на то, что у меня отобрали паспорт? Это ведь противозаконно — отбирать у человека паспорт? Или мне следует ждать, пока Гришку не всполошит мое молчание? Сегодня он вряд ли о чем-то начнет беспокоиться, а вот завтра, когда я не выйду на связь и он не сможет до меня дозвониться… Подождать до завтра? В любом случае ни в какое посольство мне уже не попасть. Да и при мысли о том, что мне придется каким-то образом самостоятельно крутиться в этом городе, становилось очень плохо, до такой степени некомфортно, что проще было помереть. Но у меня все-таки были кое-какие планы на жизнь.

Мы с Лешкой наконец-то доделали ремонт, мы практически утрясли все бытовые вопросы. У нас даже появилось достаточно денег, чтобы ни в чем себе не отказывать. Мы летом собирались на Мальдивы… При мысли о Мальдивах в горле опять запершило. Господи, а если со мной что-то случится? Что же, не будет никаких Мальдивов? Господи, да если со мной что-то случится, его тут же мигом захомутает эта сука Леночка. Она так и вьется около Лешки, а то я не вижу. Такой дамочке спуску давать нельзя. Она мигом займет чужое место. Эта мысль придала мне сил. Нет, фигушки! Так просто сдаться? Так вот отдать какой-то драной крашеной кошке свое трудно заработанное счастье? Да не бывать такому!

Поздно вечером троица отправилась в город, предварительно закрыв дверь на все имеющиеся замки. А рано утром в новостях показали уже знакомую мне картинку — развороченный взрывами бар в старой части города. И снова Анна с Марией как завороженные смотрели на экран. И снова Фиму тошнило в туалете, а потом он лежал с холодным компрессом на лбу. Я молчала, стараясь не привлекать к себе ни малейшего внимания.

— Вы что, Настя, решили, что это сделали мы? — повернулась ко мне Мария. Или Анна.

Что ей было ответить?

— Господи, ну конечно! — принялась за старое ее сестра. Могли бы уже не паясничать. — Конечно, она так и подумала!

— Да нет же! Мы сами ничего не понимаем! Мы не понимаем, правда! — наседали они на меня с двух сторон. — Это не мы, не мы!

— Случайность, разумеется, — философски заметила я. — Вы опять ушли за несколько минут до взрыва…

— Да! Ну конечно! Именно так и было. Марии сделалось плохо, очень душно было в этом баре, мы не стали дожидаться официанта, оставили деньги и ушли. И все! Мы ничего не знали.

— И даже не догадывались? Зачем вы пошли в этот бар? Зачем вы пошли в то кафе в Калькутте? Вырядились, как на парад, и пошли в какое-то занюханное кафе!

Девочки вскочили на ноги, забегали по комнате, от их суматошной беготни просто ураган поднялся. Волосы летали, ноги мелькали. Они непрестанно махали руками и пытались перекричать друг друга, объясняя мне, что ни сном ни духом не причастны ко всей этой чертовщине.

Я дернула за руку ближайшую ко мне девицу. Та послушно остановилась. Рука оказалась очень теплой, почти горячей и какой-то по-детски беспомощной. Невозможно было представить, что именно этой рукой совсем недавно крошка уложила двоих амбалов.

— Это все случайность? — спросила я, постаравшись вложить в голос как можно больше сарказма.

— Нет, — грустно ответила близняшка, — не случайность. За нами охотятся, разве вы не поняли?

— Девочки, а вы кто? — задала я им вопрос, которым они сами же мучили меня недавно.

— Мы? — растерялись они.

— Вы, вы… Вы тайные агенты объединенного союза Добра и Зла? Или, может быть, наследницы престола древней африканской страны? А?

— Нет, мы не агенты и не наследницы этой, как ее, африканской страны. Мы разве негры? — растерянно спросили они.

— Кто вас знает. Я уже глазам своим отчаялась верить. Эк вы меня вчера вырубили мастерски.

— Извините, Настя, — смиренно склонила голову одна из сестер, та, что сидела слева. Та, что справа, вздохнула:

— Это нас в колледже учили. Такой кружок для девочек по основам самообороны. Ничего особенного, несколько приемов.

— Разумеется.

Хотела бы я видеть их тренера…

— Видимо, ваш отчим был совсем на мели, если обратился в нашу контору, — сказала я им. — К вашему сведению, я даже курсов самообороны для девочек не заканчивала. С меня в этом смысле толку…

— Ну конечно! Но Ангелина настояла, она очень опасается за нашу репутацию.

— Что-о-о? При чем тут ваша репутация?

— Ну как, она сказала, что девочкам негоже лететь вместе с мужчиной. А если с вами, то вроде можно, вроде это вполне прилично.

— Бред какой-то. А на фиг вообще было рвать за тридевять земель? Куда проще — арендовать шале в Швейцарских Альпах и оттянуться там, пока суета похоронная не кончится.

— О, нет! Только не Швейцарские Альпы! — воскликнули девочки. — Да разве же мы сами выбирали, куда лететь? Мы никуда лететь не хотели. Так получилось.