Тлеющий огонь - Пола Хокинс Страница 17

Четыре дня в неделю Мириам работала в «Книгах на воде» — плавучем книжном магазине на канале, сразу за Бродвейским рынком. Магазин торговал новыми и подержанными книгами и годами балансировал на грани банкротства. По словам его владельца Николаса, в последнее время он был вынужден полагаться на пожертвования хипстеров (краудфандинг), чтобы удержаться на плаву, причем в буквальном смысле слова: недавно они собрали средства, чтобы заделать течь в корпусе судна.

В магазине Мириам занималась по большей части административной работой: отвечала за бухгалтерию, переписку, расстановку книг на полках и поддержание чистоты и порядка. Ей больше не разрешалось обслуживать клиентов (слишком груба) и составлять шелфтокеры — небольшие аннотации, в которых сотрудники книжного магазина высказывали свое мнение о новинках (слишком безаппеляционна). К тому же она внушала неприязнь. Николас никогда ничего такого не говорил, но в этом и не было необходимости. Мириам отлично знала, что не относится к тем, на кого приятно смотреть, что люди ее сторонятся, что если и существует качество, противоположное обаянию, то она наделена им в избытке. Мириам все это осознавала и принимала. А почему нет? Какая у нее альтернатива? Какой смысл притворяться, будто все не так, как есть на самом деле, и она не такая, какой является в действительности?

По средам Николас посещал своего врача, поэтому магазин открывала Мириам. Она была очень пунктуальна и не могла себе позволить опоздать даже на минуту. Этим утром она нырнула под мост Кэт-энд-Маттон ровно без четверти девять и удивилась, увидев у магазина покупателя, который пытался заглянуть в окно, поднеся к глазам ладони, чтобы лучше видеть. Мириам решила, что это турист, но, стоило ему отступить и посмотреть в ее сторону, как она застыла, почувствовав выброс адреналина. Тео Майерсон!

Очнувшись, она напомнила себе: ни в коем случае не показывать слабость! Сделав глубокий вдох, выпрямилась во все свои пять футов два дюйма и уверенно зашагала к нему.

— Вы что-то хотели? — поинтересовалась она.

Тео повернулся и с потемневшим лицом подошел к ней.

— Вообще-то да, — ответил он.

Как назло, все пешеходы куда-то подевались, и они оказались на тропинке одни. Сзади был мост, впереди баржа, и Тео Майерсон стоял у нее на пути.

— Мы еще не открылись, — сказала она и шагнула к воде, пытаясь его обойти. — Мы открываемся в девять. Вам придется прийти позже.

Майерсон тоже сделал шаг к воде, снова преграждая ей путь.

— Я здесь не для того, чтобы посмотреть книги, — сказал он. — Я здесь, чтобы предупредить вас: не вмешивайтесь в мои дела. И оставьте мою семью в покое.

Мириам сунула дрожащие руки в карманы.

— Я не имею к вашей семье никакого отношения, — возразила она. — Если, конечно… вы не имеете в виду своего племянника. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Ужасная трагедия. — Вытащив из сумки ключ от книжного магазина, Мириам отодвинула его локтем и прошла. — Я являюсь свидетелем, вам это говорили? Ко мне приезжала полиция, задали мне много вопросов, и я на них ответила.

Она повернулась, чтобы посмотреть на Тео, и растянула губы в улыбке.

— А вам бы хотелось, чтобы я поступила иначе? Знаете что, — она полезла в сумочку и вытащила мобильный телефон, — может, мне им позвонить? У меня в телефоне есть номер детектива, который просил сообщить ему, если я что-нибудь вспомню или замечу нечто необычное. Позвонить ему? Сказать, что вы пришли сюда, чтобы встретиться со мной? — Мириам увидела, что по его лицу пробежала тень испуга, отчего вдруг ощутила прилив огромного удовольствия. — Мистер Майерсон?

Так вот, подумала Мириам, каков он, вкус власти.

Вернувшись в тот вечер с работы, Мириам, даже не вымыв руки и не заварив себе чая, достала с полки над камином деревянную шкатулку, в которой хранила разные безделушки, и поставила ее на кухонный стол. Открыв ее, она принялась перебирать содержимое. Это был ритуал, к которому она время от времени прибегала, чтобы успокоить нервы, упорядочить мысли и сосредоточиться на действительно важных для нее вещах.

Она была со странностями и знала это, знала, какой ее видят люди. Окружающие видели в Мириам толстую женщину средних лет, без денег, без мужа, без влияния. Она была чужой, жила в плавучем доме, одевалась в благотворительном магазине и стриглась сама. Одни не замечали ее вовсе, другие считали, что с ней можно не церемониться, поскольку она ничего собой не представляет и не способна себя защитить.

Мириам достала из шкатулки сложенный вчетверо лист бумаги формата А4, развернула его и, разложив перед собой, разгладила. Она снова прочитала то, что было на нем написано, хотя делала это так часто, что практически выучила текст наизусть и могла его процитировать, по крайней мере наиболее оскорбительные его части.