Любя, гасите свет - Наталья Андреева Страница 16

– Я должна буду докладывать тебе обо всем, что происходит на заседаниях?

– Разумеется. Кто что сказал, и не только сказал. Как посмотрел, как высморкался, или протер очки, в каком именно месте, на какой реплике и чья это была реплика. Люди – это удивительные существа. Они все говорят одно, а думают другое. Но их выдают жесты. Я знаю, что большинство моих подчиненных – идиоты. И меня считают идиотом. Потому что одобряют любой мой бред. Я ведь финансист по воле обстоятельств, папа так захотел. А мне, может, картины нравится писать. Или ходить под парусом. Я устал за всех думать. И все чаще ошибаюсь. А шальных денег больше не будет. Я хочу дельные предложения и привлечения инвестиций. Мы больше не будем финансировать убыточные проекты. Подумай, во что можно вложить деньги.

– Я буду твоей любовницей, шпионом или финансовым консультантом?

– Сдается мне, ты прекрасно можешь совмещать. Ты ведь скоро оканчиваешь Высшую школу экономики? – Я кивнула. – Прекрасно. Твое назначение никого не удивит, об остальном пусть догадываются.

Бог ты мой, кто ж может вытянуть такой огромный воз в одиночку? Холдинг Макса. Там накопилось полно балласта, а как его сбросить, когда все эти фирмы и фирмочки возглавляют свои? Родственники босса и его жены, друзья детства и юности, нужные люди. Которые доверили Максу свои деньги, а он не знает, как ими распорядиться, передоверил это мне. Что вы хотите от сына дипломата? Разве он бизнесмен? Ведь он не голодал, не холодал, не грыз землю зубами, чтобы пробиться, ему все преподносили на блюдечке с голубой каемочкой. Он умеет быть царем только когда казна полна золота, а в мире нет войны. Но стоит напасть агрессору или во владениях случится неурожай – и перед нами уже не царь, а растерянный обыватель, прячущийся в задней комнате у мольберта. Что вы от меня хотите, я всю жизнь мечтал картины писать?

Но Макс мне нравился, поэтому я его и не утопила. Наоборот, когда его время кончилось, помогла сбежать в Лондон и устроиться там с комфортом. Прикрыла его задницу, за что и получила «золотой парашют». Правда, вместе с волчьим билетом, потому что меня больше не возьмут ни в один банк. Но я выбрала это в благодарность за наши с Максом ночи, которые, в общем-то, были неплохи, особенно те, первые, на яхте. Когда я еще была под впечатлением от моего очередного взлета.

Я опять получила повышение как любовница. Теперь я стала любовницей банкира. Это пьянило, как и новые ощущения. Ласки нового мужчины, на этот раз привлекательного и молодого.

До Макса я относилась к женам своих любовников либо плохо, либо безразлично. Но Зоя меня поразила. Намертво врезался в память один эпизод. Я вернулась с очередного совещания и докладывала Максу о том, что там было. Мы сидели у него в кабинете, а Зоя в это время принимала гостей. Нас ждали только к ужину, а покамест хозяйка показывала вновь прибывшим свой роскошный загородный особняк. Мы слышали их голоса в коридоре.

И вдруг дверь в кабинет распахнулась, и Зоя голосом экскурсовода в Эрмитаже отчеканила:

– А вот, господа, новая любовница моего мужа. Говорят, она очень умна. Макс трахает ее за то, что она зарабатывает ему кучу денег. И кто из этих двоих проститутка?

Вы бы слышали, с каким великолепным презрением она это сказала! Нет, не ко мне. Я что, я женщина. Кто из этих двоих…

Она была не так уж и не права. Потому что с самого первого дня Макс очень старался. Сначала я подумала, чтобы уесть Бориса. Про меня, мол, ты никогда не сможешь сказать, что в постели я никак. Но потом, и благодаря Зое в том числе, я поняла, что Макс хотел меня к себе привязать. Мне ведь негде было добрать мужских ласк. Я красива, но не сексуальна. Есть во мне некая холодность, возможно, от моего ума, отчего мужчины никогда со мной не заигрывают. Разглядывают, да. Особенно мои ноги, которые хоть и с широкими щиколотками, но ровные и стройные. А главное, длинные. Но когда мужчины, насладившись этим зрелищем, поднимают наконец взгляд и наши глаза встречаются… В этот момент что-то происходит. Мужиков словно током ударяет. Они буквально отшатываются и спешат от меня прочь. Кто-то сказал, что у меня глаза, как у змеи. Какая чушь! Обычные серые глаза. И даже большие. Теперь я их закрываю, когда занимаюсь любовью.

Макс очень за собой следил, и у него было красивое тело, сын дипломата с детства играл в большой теннис, а повзрослев, стал бегать по утрам для поддержания формы. Высокий, поджарый, похожий на породистую гончую. В постели он тоже был, как гончая, сначала выслеживал добычу, потом буквально вытаскивал ее из норы, и, в конце концов, укладывал на обе лопатки, вцепившись в горло. Он никогда не оставлял меня без оргазма, тут уж симулировать не приходилось. Мне не нравилось только, что сразу после этого он вскакивал и торопился в душ, словно спешил смыть с себя мой запах и пряный аромат наших с ним отношений.

Проститутка… Гм-м-м… Зоя явно его презирала, а он перед ней заискивал. И это оскорбление проглотил молча. Я же стала относиться к Зое с уважением. Она была не просто женой, а госпожой. Любовников не имела, а мужем пользоваться брезговала. Мужчины смотрели на нее с обожанием. На таких женщинах исключительно женятся, они не любовницы.

Когда Макс сбежал в Лондон, Зоя от него ушла и вторично вышла замуж за какого-то лорда, чему я не удивляюсь.

У Макса я тоже была не одна, богатые люди по сути своей полигамны. На что им тратить такие огромные деньги? При всем многообразии ощущений выбор на самом деле ограничен. У таких, как Макс, жесткая диета, чтобы быть в форме и прожить долго, жалко ведь умирать рано с такими-то деньгами! Неразумно спиться или стать наркоманом, куда тогда девать остальные миллионы? Детям и так хватит, даже внукам и правнукам. А вот любовницы жизнь не укорачивают, наоборот, говорят, полезно для здоровья. Вон их сколько вьется вокруг! Девушек и женщин, ожидающих принца или короля, который возьмет в свою свиту. Блондинки, брюнетки, рыжие, пегие, белые, черные, мулатки… Как не попробовать весь ассортимент?

К изменам Макса я относилась легко. Я знала, что он лишь дегустирует, но плотно ужинать приходит в одно и то же место, в мою постель. С кем еще можно, утолив голод, откровенно обсудить положение дел? Раздевшись догола, полностью обнажить потом и свою душу, практически исповедаться. Ведь для бизнесмена его Библия – это его контрольный пакет акций. Рейтинг на фондовом рынке и место в списке журнала «Форбс». Это как коррозия, изъедает все остальные чувства, кроме тщеславия, на этом уровне покупается и продается абсолютно все. Остается лишь голый цинизм.

– Как ты думаешь, сколько я еще продержусь на вершине? – допытывался у меня Макс. – В первой сотне?

– Всему когда-нибудь приходит конец. Ты же видишь, что происходит. Предстоит глобальная зачистка рынка. Банковскую систему будут реформировать. А у нашего банка плохие активы. Большая часть кредитного портфеля – ссуды юрлицам, а фондирование на восемьдесят процентов состоит из вкладов физлиц. Что будет, если хотя бы половина из них захочет забрать свои деньги? – Макс скривился. – То-то. Надо искать союзников из высших эшелонов власти. Надо договариваться с ними, Макс. Ты либо станешь отдавать львиную долю прибыли, либо беги за границу, хапнув как можно больше. Сдается мне, ты не сможешь жить в этой стране. Я имею в виду, в такой, в какую она превратится лет этак через десять. Ты ведь космополит, а не патриот. Плевать тебе на народ, что ты о нем знаешь? Тебе с пеленок сопли вытирала гувернантка, но даже она – это не народ.