Призрак музыки - Александра Маринина Страница 16

– Ну ты загнул, – фыркнул Денис. – Так не бывает,чтобы одни удовольствия. Если бы можно было себя ни в чем не заставлять, то всебыли бы неучами и никто бы не работал. Скажешь, нет?

– Скажу – да. Но идея в том, чтобы делать все это срадостью, чтобы то, что делать необходимо, уметь делать без натуги и безпринуждения. Помнишь, как нас в школе учили? Свобода – это осознаннаянеобходимость. Как только ты поймешь, что что-то совершенно необходимо сделатьи не сделать просто нельзя, ты с легкостью это сделаешь, потому что уже несможешь иначе. Ты сам, понимаешь, сам осознал и сам пришел к выводу, что этонеобходимо сделать. А это уже совершенно другой уровень принуждения. Этоуже свобода. Ты сам принимаешь решение и сам его выполняешь. Но это философия.А мы с тобой сейчас говорим о «ключе» и о том, как тебе помочь. Кстати, тызаметил, что ты сейчас делаешь?

– А что я делаю?

Денис огляделся, посмотрел на свои руки, не понимая, о чемговорит этот странный очкарик, и обнаружил, что мерно покачивается из стороны всторону. Он даже не заметил, когда начал покачиваться, это было словноестественным состоянием тела.

– Ты качаешься. Это означает, что ты достигтого состояния легкости, при котором можно осознать свою проблему и найтиновый, нетривиальный путь ее решения. Надо только сесть, расслабитьсяи немного отдохнуть. И решение придет само.

– Свистишь! – откликнулся Денис. – Так не бывает.

– А ты попробуй. Сразу, конечно, ничего не бывает, нона третий или четвертый раз у тебя получится. Запомни последовательность:небольшая разминка, потом летаешь, потом снова разминка, снова летаешь, ужеподольше, потом стоишь, покачиваясь, потом сидишь и отдыхаешь.

– А сколько нужно летать?

– Сколько хочешь. Ты сам выбираешь, что и как тебе делать.Пока хочется – летай. Пока хочется – качайся. Помни, твой организм и твой мозгсами знают, сколько чего нужно делать, ты должен научиться их слышать ипонимать, они сами подскажут. Пока упражнение доставляет удовольствие, его надоделать, как только организм поймет, что уже достаточно, ты сам захочешьостановиться.

– И зачем все это? Как это может мне помочь?

– Ты научишься управлять своими эмоциями. Ты научишься незлиться и не раздражаться по пустякам, когда это мешает нормальной работе. Тынаучишься не уставать. Давай договоримся: ты попробуешь позаниматься самнесколько дней, и если ты поймешь, что тебе хочется узнать побольше и научитьсяеще чему-то, ты придешь в одно место, где проводят специальные занятия.А если не захочешь – что ж, будешь пользоваться только тем, чему я тебянаучил. Это тоже очень много, ты сам почувствуешь, когда начнешь заниматься. Я хочу,чтобы ты запомнил одну истину: если ты не научишься управлять собой, тобойбудут управлять другие.

Он взглянул на часы и покачал головой.

– Половина двенадцатого. Давай-ка по домам, дружочек. Воттебе карточка, надумаешь – приходи.

Он сунул Денису маленький картонный прямоугольник и помахалрукой на прощание.

– Эй, – крикнул ему вслед Денис, – а как тебязовут?

– Вадим. Пока.

Он снова взмахнул рукой и заторопился к остановкетроллейбуса. Денис медленно побрел к тротуару и только тут сообразил, что завремя, проведенное с этим странным парнем, он ни разу не вспомнил ни опредательстве друга, ни о пьянице-матери, ни о том, что он никому не нужен.Более того, он вдруг понял, что ему вовсе не хочется об этом думать.

И куда же ему деваться? Домой он не пойдет, этоочевидно. Но время близится к полуночи, оставаться на улице уже опасно. Можетбыть, Артем еще не лег?

Денис быстро пробежал несколько сот метров до дома, где жилего друг, и взглянул на окна. Они были темными – наверное, Артем уже спит. Онподошел к подъезду и сел на скамейку. Теперь уж точно идти некуда. Можнопересидеть здесь до утра… Он вспомнил недавнего знакомого и улыбнулся. Каксмешно все это: руки сами летают, тело само качается, похоже на волшебство.И злость ушла, и горечи больше нет. Надо завтра же рассказать Артему обэтой встрече и показать ему упражнение. Теперь им снова будет о чем говорить ичем заниматься вместе. Против этого никакая Каменская из милиции не удержится!

– Дениска? – услышал он совсем рядом голосТенгиза. – Что ты здесь делаешь? Почему ты не с Артемом?

– Я… – Он растерялся и попытался на ходу придуматькакую-нибудь правдоподобную ложь. – Я матери позвонил, а онапопросила прийти, ей надо было помочь там… В общем, я сходил домой, акогда вернулся, было уже поздно и окна не горят. Я подумал, что Артем ужеспит, не захотел его будить. Сидел тут, вас ждал.

– Пойдем, пойдем, – Екатерина потянула его заруку, – уже поздно, пора спать. Слава богу, что с тобой ничего неслучилось. По вечерам столько хулиганья по улицам шатается.

От этих слов ему стало тепло и немного грустно. Они такзаботятся о нем, переживают, чтобы с ним ничего не произошло. Наверное,они действительно любят его. И как он мог совсем недавно отчаиваться идумать, что никому не нужен и никто его не любит? Дурак он.

Они вошли в квартиру. Денис на цыпочках подошел к комнатеАртема и тихонько приоткрыл дверь.

– Мама, ты? – тут же позвал Артем.

– Это я, – вполголоса ответил Денис и быстропроскользнул в комнату.

– Ты вернулся? Я думал, ты обиделся на меня за что-то.Ты так быстро ушел и ничего не объяснил.

– Мне домой надо было сбегать. Пришлось задержаться.Я тебя разбудил?

– Нет, я еще не спал. Ложись. Ты какой-то не такой, Денис.Что случилось?

Денис в очередной раз подивился невероятной, простомистической чуткости своего друга. Он плохо видел, зато чувствовал людей каклокатор, по одному сказанному слову умел угадывать настроение.

– Случилась одна интересная вещь. Я тебе завтрарасскажу.

– Расскажи сейчас, – потребовал Артем.

Он привстал на кровати и включил свет. Радости Дениса небыло предела. Артем снова повернулся к нему, он хочет с ним разговаривать, емуинтересно, что расскажет Денис. Какая там Каменская! Он сейчас вообще про неезабудет.

Денис вытащил из кармана карточку, которую дал ему Вадим. Наней было написано: «Доктор Хасай Алиев. Центр защиты от стресса. Телефон180-27-27».

– Значит, так… – начал он, предвкушая долгий неторопливыйразговор, который продлится полночи, а может быть, и до утра. Именно так бывалораньше, и именно эти часы были самыми счастливыми в его жизни.