999. Последний хранитель - Карло А. Мартильи Страница 16

Дневальный жестом пригласил Цугеля располагаться в холле вместе с другими посетителями: несколькими штатскими и дамами. Форма на дневальном расползлась по швам, потерлась на локтях и вся была в масляных пятнах. Как можно заставить себя уважать в таком виде? Прошло более четверти часа, и Цугель услышал, как громко выкрикнули его имя, что привело немца в ярость. Его провели в кабинет вице-комиссара Бальдо Моретти, по крайней мере так было написано на дверной табличке.

— Добрый день, синьор Цугель, — сказал Моретти, не представляясь. — Меня уже предупредили о вашем приходе. Скажите, что я могу для вас сделать.

— Вы? Вы, вероятно, приняли меня за даму? А я-то думал, что хотя бы полиция в Италии как-то усвоила новый язык.

— Ах, да-да… — рассеянно отозвался вице-комиссар.

— Во всяком случае, мне будет нужна комната, — прибавил Цугель, осматриваясь. — Я ожидаю людей.

— Да, понимаю, — сказал вице-комиссар, глядя ему прямо в глаза. — Я знаю, должны прийти некоторые мои коллеги.

Последнее слово он произнес с таким презрением, что Цугель вскочил, опрокинув стул.

— Эти коллеги, как вы изволили выразиться, являются опытными сотрудниками вашей полиции и достойными доверия друзьями гестапо, офицером которой я имею честь служить.

— Не горячитесь, синьор Цугель, — спокойно ответил вице-комиссар. — Я прекрасно знаю о дружественных отношениях наших полицейских структур. Я ничего такого не сказал и готов сотрудничать. Вы просили комнату — вы ее получите.

Оказалось, что этот идиот снял каморку на первом этаже здания: четыре стула и колченогий стол.

Немного погодя явились двое в штатском, сначала отсалютовали на фашистский манер, потом тепло пожали Цугелю руку. У одного были белобрысые патлы на весь лоб и доверчивая улыбка, другой походил на коротко стриженного медведя с огромными волосатыми руками.

— Меня зовут Клык, а его — Трензель, — сказал белобрысый. — Нам нельзя открывать наши настоящие имена, но мы поступаем в полное ваше распоряжение, герр Цугель!

Тот, в свою очередь, предъявил им верительные грамоты от начальника OVRA, на основании которых мог ими командовать.

— Никаких проблем. Вы приказываете, мы подчиняемся, герр Цугель!

Клык улыбнулся и снова выбросил руку в фашистском приветствии.

Эти итальянцы ему понравились. Он пояснил, что вплоть до следующих распоряжений они должны глаз не сводить с некоего Джакомо де Мола, продавца книг во Флоренции, собрать сведения обо всех его привычках и немедленно предупредить, если тот соберется уехать из города. Других распоряжений он не отдал, да они и не спрашивали.

— Если это все, то мы пошли, — сказал тот, что назвался Клыком, видимо старший в двойке. — У нас еще лекция в университете.

В ответ на вопросительный взгляд Цугеля итальянец снова улыбнулся и пояснил:

— Ну да, в смысле, нам надо прочесть лекцию одному профессоришке, некоему Калоджеро, горячей головушке.

— Понимаю, — заговорщицки отозвался Цугель. — Мы тоже в свое время читали лекции в университете, но теперь в этом нет надобности. Однако подождите. Прежде чем вы уйдете, я должен вам кое-кого представить. Он вот-вот подойдет.

— Нам готовить еще одну лекцию?

— Нет, по крайней мере пока. Хотя, кто знает…

Они успели как раз выкурить по сигарете, и воздух в комнатушке стал непереносимо тяжелым. В дверь постучали. Вошел Вольпе, подозрительно уставился на посторонних и, кивком приветствовав Цугеля, застыл в позе ожидания.

— Герр Вольпе, как вы пунктуальны. Это делает вам честь. Позвольте представить вам синьора Клыка и синьора Трензеля. Они помогут нам осуществить операцию.

— Я не предполагал, что вы задействуете еще кого-то. Мне сообщили, что все будет сделано в строжайшей тайне. Посол…

— Halt! — прервал его Цугель. — Вы сами нарушаете секретность, дорогой Вольпе. Первейшее правило — не называть имен. Присутствующие здесь в любом случае необходимы для успешного исполнения нашего плана. Они люди надежные, друзья рейха, и пользуются прекрасной репутацией.

Вольпе прекрасно понял, что перед ним двое агентов OVRA, секретной полиции, о которой ходило столько сплетен, но толком никто ничего не знал. Ореол тайны, окружавший эту структуру, начиная с загадочного названия, заставлял всех бояться ее больше, чем она того заслуживала. Говорили, что OVRA внедряла своих людей повсюду и главной их задачей было предупреждать власть о малейшем проявлении антифашистских настроений. Ходили слухи, что она пользуется методами испанской инквизиции. Тем, кто попадал в ее застенки, с трудом удавалось выйти оттуда живыми. Но эти двое выглядели обычной провинциальной шпаной. Вполне возможно, что страшная слава OVRA была всего-навсего очередным спектаклем режима, как, впрочем, и многое другое.

Вольпе помолчал, потом произнес:

— Если так, то и хорошо. Однако я полагал, что нам с вами надо кое-какие детали обсудить вдвоем.

— Снова это «вы»! Ох уж эти итальянцы!.. Ладно, неважно. К тому же нашим друзьям пора в университет. Мне просто хотелось, чтобы вы с ними познакомились, посмотрели на них. В наше время полезно заводить новых друзей и осознавать, что на них можно положиться. Назавтра вам может понадобиться защита, герр Вольпе. Эти джентльмены смогут ее предложить, причем бесплатно, — заключил Цугель и засмеялся.

Джованни понял угрозу, хотя она и была тщательно завуалирована. Такая опека означала, что эта парочка его просто убьет, едва он допустит промах.

Клык и Трензель в очередной раз отсалютовали. Вольпе ответил им коротким кивком, и агенты ушли. Оставшись один на один с Цугелем, Джованни не промолвил ни слова, лишь пристально на него поглядел.

«Классическая техника гестапо», — сказал он себе.

Но ему стало страшно. Ведь Вольпе знал: то, что он собирался сказать, Цугелю не понравится.