Добрый убийца - Андрей Анисимов Страница 16

Грыжин набрал номер мобильного телефона Михеева.

Глеб откликнулся сразу. Но ничего хорошего Грыжин от него не услышал.

— Договорились, что я к восьми буду в Чертаново. Вот я тут. Сейчас звоню в квартиру.

Никто не открывает. Телефон молчит, — пожаловался Глеб.

— Что хочешь, то и делай, а вези его сюда, — разозлился Иван Григорьевич.

— Постараюсь, товарищ генерал, — неуверенно пообещал Глеб.

Грыжин положил трубку, встал с директорского кресла, снял наконец-то полушубок и повесил его на вешалку в стенной шкаф. Не успел генерал хозяйским оком окинуть офис, как опять зазвонили. Иван Григорьевич бросился к телефону.

— Товарищ генерал, Петр Григорьевич нашелся, — доложил Глеб.

— Где же, позвольте поинтересоваться?

— В квартире нашелся, товарищ генерал. — Голос молодого человека звучал смущенно.

— Чем мотивировал, что не открывал дверь? — раздраженно спросил Грыжин.

— Ничем не мотивировал, товарищ генерал. Они с Надей улыбаются и молчат.

— Давай сюда Петра. Я ему сейчас поулыбаюсь! — грозно потребовал Грыжин.

Петр взял трубку.

— Что случилось? Почему владельцу частного сыскного бюро спать не дают? — обиженно задал вопрос Ерожин.

— Время — восемь. Мы на девять с тобой договорились о встрече. Хватит дрыхнуть, — возмущался Грыжин.

— Мы с Надюхой полночи отношения выясняли. Я еле глаза продрал, — оправдывался подполковник.

— Нашли время. Если бы ты был здоров, а не после больницы, выпорол бы, не моргнув глазом. Честное слово! Я уж и не знал, что думать, — проворчал генерал. — Дуй сюда быстро. Сейчас в офисе будет Никита Бобров. Вчера в театре убили новгородского парня. С Бобровым едет актриса Проскурина. Она тебя хочет видеть.

— Выезжаю. — Голос Ерожина сразу зазвучал по-военному жестко.

Не успел Иван Григорьевич закончить телефонные переговоры, как мегафон донес голос полковника с Петровки. Генерал открыл дверь. Никита Васильевич ввел в офис молодую женщину. Генерал раньше не знал актрису Нателлу Проскурину, поэтому, увидев бледное заплаканное существо с побелевшими губами, он не мог представить себе, как она на самом деле выглядит. Но то, что женщина находится в тяжелом шоке, Иван Григорьевич понял. Он принял Нателлу из рук Боброва, снял с нею шубку из синтетической чернобурки и усадил в директорское кресло.

— Ерожин здесь? — всхлипывая, спросила Нателла.

— Сейчас приедет, — ответил Грыжин.

— У вас тут совсем неплохо", — оглядевшись, заметил полковник Бобров. — Может быть, ей водички…

— Я знаю, что ей надо, — подмигнул Грыжин и полез в свой необъятный карман. Достав из него плоскую фляжку, он взял с подноса тонкий стакан, предназначенный для минеральной воды, и налил в него на четверть своего любимого коньяка. — Выпей, дочка.

— Что это? — тихо спросила Нателла.

— Лекарство, — ответил Грыжин и бесцеремонно влил в Проскурину содержимое стакана. Нателла закашлялась, но через минуту щеки ее немного порозовели и губы проявили естественный цвет.

— Он был не такой, как все, — вдруг сказала женщина и разрыдалась.

— Хоть плачет, как нормальная баба, а то дергалась и тряслась, — вздохнув, сообщил Никита Васильевич.

— Когда это случилось? — спросил генерал.

— Вчера на премьере. Говорят, спектакль имел успех. Народу в зал набилась тьма Публики было чуть ли не в два раза больше, чем кресел. Во время действия этой произошло, — пояснил Бобров.

— А как она попала к тебе? — Грыжин представлял себе следственные действия ребят с Петровки Они редко возятся с родственниками и друзьями потерпевших. Возможности такой нет, да и к чужому горю привычка вырабатывается.

— Мне позвонили домой и сообщили об убийстве в театре. Я решил, что дело чрезвычайное и скандальное. Надо заниматься им самому. Прислали машину. Приехал, а она талдычит про Ерожина. Я понял, что эта девушка — знакомая Петра. Зная о его болезни, я беспокоить ночью никого не стал, да и не был уверен, что он уже дома. Вот и таскаю за собой свидетеля со вчерашней ночи. Спала у меня.

Одну ведь ее не оставишь. Моя Кира до утра пыталась ее успокоить. Но не смогла, — поведал полковник.

— Пусть выплачется. Кто он ей? Жених?

Муж? — Грыжин старался спрашивать тихо, но Нателла услышала.

— Он мой ангел! Вот кто он! — , крикнула актриса и еще горше зарыдала.

Петр Григорьевич Проскурину видел один раз в лесу. Там же лицезрела Нателлу Надя.

И только Михеев видел актрису на сцене. Но ни чета Ерожиных, ни Глеб в бледной рыдающей женщине не нашли никого сходства с хорошенькой примадонной. Горе сильно меняет людей.

Она подняла голову, утерла слезы платком и оглядела вошедших. Взгляд актрисы остановился на подполковнике. Ерожин, опираясь на трость, подошел к Проскуриной и виновато улыбнулся:

— Нателла, мы с женой вчера получили приглашение на вашу премьеру. Но я только выписался из больницы и не решился идти в театр. Сейчас я пять минут побеседую с полковником Бобровым, а потом мы с вами все обсудим.

Нателла согласно кивнула.

— Где мы могли бы поговорить? — спросил Ерожин, нетерпеливо оглядывая офис.

— Ты тут хозяин, тебе лучше знать, — ответил Грыжин.

Присутствующие переглянулись. Если бы не плачущая женщина, хохот бы стоял долго.

— Мы сейчас отправимся всей толпой в магазин и купим чего-нибудь на завтрак. А вы тут беседуйте на здоровье, — сказала Надя.

Предложение было принято, и в офисе остались только Бобров и Проскурина. Ерожин провел Никиту Васильевича в большую комнату, предложил сесть в кресло, а сам устроился напротив:

— Выкладывай, полковник, что, по твоему ведомству известно.

Бобров с кресла встал и, подойдя к окну, поглядел на заснеженный сквер.

— Зарезали парня сзади. Удар пришелся в сердце. Заключения медицинской экспертизы, как ты понимаешь, еще нет. Но и так все ясно. Грузина зарезали умело. Трудно предположить, что это случайное хулиганство. Но самое интересное — это его документы. Паспорт на имя Анвара Чакнавы фальшивый.

Я побеседовал с директором труппы. Яков Михайлович Бок сообщил, что человек, называвший себя Анваром Чакнава, финансировал постановку, на премьере которой его убили. Пока это все. Поговори с девушкой. Она желает твоего участия. Согласишься — будем работать вместе. — Бобров попрощался и заспешил в управление.

Оставшись один, подполковник оглядел комнату для сотрудников. В комнате стояло три стола. На одном лежал телефонный справочник. На втором разместился компьютер и факс. Третий оставался стерильно чистым, если не считать фотографии. Снимок стоял в деревянной рамочке. Петр Григорьевич подошел ближе и обнаружил знакомую карточку Райхон. Жена уже завела себе в офисе рабочее место и украсила его снимком своей мамы.