Игла цыганки - Наталия Ломовская Страница 15

Однажды Витенька набегался на физкультуре, взмок, выбежал на улицу, и вот вам готово воспаление легких! Его положили в больницу, и Тамаре Павловне сразу показалось, что в квартире стало просторнее, словно этот худой серьезный мальчик занимал слишком много места, слишком много застил света и вдыхал воздуха. Присутствие сына плохо влияло на Тамару Павловну. Она постарела и подурнела, научилась курить и коротко остригла свои темные вьющиеся волосы.

Тамара Павловна была разумной женщиной. Она понимала, что должна любить сына. Но любить отчего-то не получалось. Она не верила в мистику, потому искала обоснования этой нелюбви в области реального. И нашла, но молчала до поры до времени. Пора пришла, когда Витю выписали из больницы.

Он долеживал в отцовском кабинете, и Тамара ревниво прислушивалась к доносившимся оттуда звукам. Отец и сын разговаривали и смеялись. Раскатистый смех Виктора Ивановича, неприятные, кашляющие смешки Вити...

– О чем это вы? – поинтересовалась она поздно вечером, умащая лицо кремом и глядя через зеркало на мужа. Тот уже лежал, закинув руки за голову и чему-то улыбаясь.

– Мы мечтали, – коротко ответил Орлов.

Тамара промолчала, и он продолжил:

– Витя сказал, что очень бы хотел вернуться в Лучегорск.

– В детский дом? – Тамара повернулась к мужу так стремительно, что легкая ночная рубашка вздулась и опала, словно парашют.

– Почему в детдом? Мы могли бы поехать в Лучегорск все вместе. Жить. Там тепло, там черешни...

– Об этом не может быть и речи!

Она схватила щетку для волос и принялась причесываться так яростно, точно хотела стряхнуть с себя все бредовые фантазии. Теплое море, маленький домик с белеными стенами, как же! Что это им в голову взбрело?

– Ты же сама хотела. Тогда, раньше...

– Мало ли что!

Разговор был окончен, свет потушен, короткая программа супружеских ласк выполнена. И только потом, в темноте, лежа на горячем предплечье засыпающего мужа, Тамара высказала томящую ее мысль.

– Виктор?

– М-м?

– А ты уверен, что это наш сын?

– А? Что?

– Ты уверен, что это он? Что ты не привез другого ребенка?

– Что это тебе в голову взбрело?

– Он такой странный...

– Витя похож на меня.

– Ни капли не похож.

– А особые приметы?

– Шрам? Родинка? Мы даже не помнили, какой длины этот шрам. И потом, у Витюшки была темная родинка, а у этого светлая. И похожа на бородавку.

– Она могла посветлеть.

– Ты мог ошибиться!

– Тамара! О чем мы вообще говорим? Думаешь, я не вижу, что творится? Ты не можешь найти подхода к мальчику, вот и валишь с больной головы на здоровую! Предоставь тогда его воспитание мне!

– Да пожалуйста!

– Да спасибо!

Они заснули, отвернувшись друг от друга, и утром оба встали не с той ноги. Семейная ссора прекратилась, но не погасла, угольки ехидно подмигивали из-под серой золы будней и время от времени вспыхивали вновь. Супруги припомнили друг другу все старые обиды и огорчения. Тамара попрекала мужа былыми любовными похождениями. Тот высказал версию, что в свое время она нарочно забеременела, чтобы его «подцепить», потому что иначе он бы ни за что не женился на такой кикиморе! В пылу семейных баталий Тамаре стало не до дочери, а вот отец с сыном, напротив, сблизились еще больше.

Русская пословица гласит: бабы любят роженого, мужики – хоженого. То есть женщине суждено любить того дитя, которое она выносила и родила, а мужчине – того, за которым он ухаживает, «ходит». Подтверждение этому можно найти в сказках всех народов мира. Злые мачехи встречаются куда чаще злых отчимов. Стоило Тамаре Павловне допустить мысль о том, что Витя – не ее сын, как она утратила последние крохи любви к нему.

Кроме того, она побаивалась мальчика. Витя пугал ее – слишком взрослой манерой поведения и речи. Сдержанностью, которая казалась странной в подростке. Чистоплотностью, которая выглядела еще более странной. Мальчишки, они ведь вечно ободранные, с синяками и шишками, в обшарпанных ботинках, все на них горит, и уши их чистить не заставишь! А этот два раза в день моется, зубы чистит по часу, сам драит свои ботинки, и носовой платок ему каждое утро свежий подай, рубашек не настираешься! «Пожалуйста» да «спасибо»! Робот какой-то, а не ребенок!

Электричество скапливалось в воздухе, как перед грозой, и однажды грянул гром.

В тот день супруги задержались на работе. Ресторан «Лира» накрывал грандиознейший банкет для директора какого-то крупного завода. Ворюга-директор отмечал юбилей, требовал, чтобы все было по высшему классу, и говаривал Виктору Ивановичу в манере Кнурова из «Бесприданницы»:

– За излишки не спрошу, а вот за недостаток ответишь!

Дети остались дома одни, дожидаться мамы и папы. Такое случалось и раньше, брат и сестра находили, чем заняться, хотя особой дружбы между ними не было. Возвращаясь домой, Тамара Павловна и Виктор Иванович чаще всего заставали детей в разных углах. Витя читал, Лиля возилась с куклами. Порой дети рисовали вместе, иногда мальчик даже укладывал Лилю спать и сказку ей на ночь рассказывал.

Банкет кончился заполночь. Тамара дважды звонила домой, и эти звонки ее успокоили. Первый раз трубку взяла Лиля, сказала, что все хорошо, они поужинали, Витя читает книжку, она играет. Второй раз Витя подошел. Опять – все хорошо, Лиля уже легла, он смотрит кино про Жеглова и Шарапова. Получив от матери строгий наказ немедленно выключить телевизор и ложиться спать, мальчик сказал: «Конечно, мама, до свидания, мама», – и трубку положил.

Окна квартиры были темны, дети спали. Но едва повернув ключ в замке, Тамара Павловна насторожилась. Из детской раздавались странные звуки, словно кутенок скулил.

Лиля не спала. Она накрылась одеялом с головой, виднелся только краешек ее цыпляче-желтой пижамки. И плакала так тихо, так безнадежно, словно вся радость в жизни для нее закончилась.

– Доченька моя, что с тобой? Кто тебя обидел?

Насилу ее удалось утешить, а после допроса с пристрастием выяснилось: Витя рассказал сестре на ночь сказку. Только сказка эта была очень страшная, такая страшная, что девочка не смогла заснуть и даже боялась встать, чтобы включить свет. И такое случается уже не в первый раз, он постоянно рассказывает ей всякие жуткие истории, когда родителей нет дома!

Вроде бы что тут такого? Дети часто рассказывают друг другу «страшилки». Про Красную Руку или Гроб на Колесиках. А Пиковая Дама? А «бегут-бегут по стенке Зеленые Глаза»? Кто эти истории не слышал? Психика детей мобильна, они быстро забывают свой страх, чтобы вспомнить его потом, через пару-тройку десятков лет. Но тогда «страшилки» станут зваться: Бедность, Болезнь, Одиночество... Только Тамара Павловна ничего об этом не знала или не хотела знать. Еле сдерживаясь, она уложила дочь, успокоила ее, убаюкала. А потом... Нет, она не устроила скандала. Исключительно спокойно, холодно говорила она с мужем, и тот с удивлением понял, что винит Тамара прежде всего себя.