Симфония тьмы - Чингиз Абдуллаев Страница 15

Взрыв, прозвучавший рядом со зданием Гранд-опера и едва нестоивший жизни Джорджу Осинскому, означал одно: Ястреб уже начал свою охоту.Быстрые и смелые действия Дронго сразу вызвали огромное уважение у всех троихохранников, для которых любое его слово отныне становилось непреложным законом.

И только Песах Якобсон был озабочен более обычного. Он явноне ожидал, что Шварцман сумеет так быстро прибыть в столицу Франции. Емуказалось, что у них было еще несколько дней в запасе, чтобы подготовиться кевропейскому турне, которое должно было состояться у всемирно известногокомпозитора и пианиста Джорджа Осинского после представления его оперывзыскательной парижской публике.

Ночью перепуганного Осинского увезли в отель «Ритц», где оностановился во время пребывания в Париже. Дронго поехал вместе с ним и личноосмотрел великолепные апартаменты Осинского. Здесь все было продумано домелочей. В этих апартаментах до композитора останавливались Мадонна, МайклДжексон, Элтон Джон и другие знаменитости мировой эстрады. Охрана в самом отелебыла подготовлена абсолютно. Плюс еще трое телохранителей самого Осинского.Пожелав знаменитости спокойной ночи, Дронго уехал в свой отель. Сегодня, по егорасчетам, уже ничего не должно было произойти.

Прикрепленный к апартаментам Осинского «Мерседес» довезДронго до Елисейских полей, где он попросил остановить, и сошел у «Лидо», решивдальше возвращаться пешком. Было совсем недалеко, и он, подняв воротник своеголегкого пальто, шел по направлению к ярко освещенной Триумфальной арке, откоторой лучами расходились проспекты и улицы. И если Елисейские поля былиосновной артерией этих лучей, то авеню Фридленд и отель «Наполеон», где оностановился, находились на соседней улице, куда он и перешел, добравшись домагазина «Гранд-Оптик».

Получив ключи от приветливого дежурного, он поднялся к себев номер. Разделся, снова принял душ и, поставив чайник, благо он находился прямов номере на мини-баре, сел смотреть телевизор. Обычно он смотрел толькоСи-эн-эн. Основными темами последних выпусков было убийство вернувшихся вБагдад бывших зятьев Саддама Хусейна и развод принцессы Дианы. К счастью, ослучившемся взрыве почти никто не говорил. Он переключился на французскиеканалы. Здесь тоже почти ничего об этом не говорили.

Лишь в одном выпуске сообщалось, что рядом с оперой былслышен взрыв, но, по непроверенным сведениям, это взорвался какой-то газовыйбаллончик. Сообщалось, что, к счастью, никто не пострадал. Отдельной темой шелрассказ об успехе оперы американского композитора Джорджа Осинского.

И хотя французского языка он не знал, тем не менее частопонимал, о чем именно говорят и в каком контексте. Дронго часто упрекал себя заподобный пробел. Французский язык ему нравился. Это был язык влюбленных, схарактерным придыханием, когда можно разговаривать шепотом, понимая друг друга.Владеющий в совершенстве английским, итальянским, турецким и некоторыми другимиязыками, он не знал французского и немецкого, считая это большим пробелом всвоей подготовке.

Рано утром в его номере раздался звонок. Он сразу поднялтрубку. В отелях подобного класса телефоны были повсюду – рядом с кроватью, вгостиной, в ванной комнате.

– Доброе утро, – узнал он характерный глухой голосЯкобсона.

– Доброе утро! – ответил Дронго. – Как нашдруг? Надеюсь, спал спокойно?

– По-моему, да, хотя думаю, что случившееся вчерасерьезно выбило его из нормального состояния. Он все-таки человек творческий,впечатлительный. Это для него был страшный шок.

– Мне придется включать в свои планы и еговпечатлительность, – улыбнулся Дронго.

– Думаю, да. Я хотел бы с вами встретиться. Вы несчитаете, что нам есть о чем поговорить?

– Я приеду через полчаса, – согласился Дронго.

– Не нужно. Джордж все равно еще спит. Он поздновстает. Лучше я приеду к вам, и мы немного пройдемся. Сегодня, кажется,неплохая погода. Я буду у вас через полчаса.

– Договорились. – Дронго положил трубку иотправился в ванную комнату.

Через двадцать пять минут он спустился вниз, в вестибюль.Здесь было достаточно интересно. Стояли фарфоровые статуэтки, изображавшиеимператора в различных позах. Продавались сувенирные платки и значки с вензелемотеля. Отдельно продавались картины, среди которых было немало интересныхработ.

Якобсон приехал вовремя. Очевидно, он выехал заранее. Чтобыподъехать к «Наполеону» от «Ритца», нужно пересечь центр города, в которомпробки были хроническим явлением. Дронго вышел на улицу и видел, как егоспутник отпускает свой автомобиль. Он подошел к Якобсону.

– Вы завтракали?

– Еще не успел, ждал вас. Если хотите, мы можемпозавтракать у меня в номере. Или внизу, в ресторане отеля, – предложилДронго.

– Позавтракаем где-нибудь внизу, – показал Якобсонв сторону Елисейских полей.

Они перешли дорогу. На другой стороне был магазин, торгующийкухонной мебелью. Молодой человек что-то горячо объяснял паре пожилыхпокупателей. Дронго и Якобсон прошли небольшой переулок и оказались наЕлисейских полях.

– Здесь неподалеку есть знаменитый ресторан«Фукет'с», – показал в противоположную от Триумфальной арки сторонуЯкобсон, – давайте пойдем туда.

Дронго кивнул в знак согласия. Они еще раз перешли улицу идвинулись вниз.

– Я думаю, вчера вы уже поняли, что все наши опасениябыли не напрасны, – начал Якобсон. – Мы считали, что будетпредпринята серьезная попытка устранить Осинского. И, к сожалению, не ошиблись.Вчерашний случай подтверждает, что Ястреб уже в Париже.

– Не обязательно, – возразил Дронго, – ему необязательно приезжать сюда самому. Бомбу мог прислать и кто-то из егопомощников. Шварцман не так прост. Он любит появляться в самый решающий момент.

– Он работал с кем-то в паре? – удивилсяЯкобсон. – Я считал, что он волк-одиночка, как и вы, простите меня.

– Не всегда. Судя по охране Осинского и большойзаинтересованности такого серьезного учреждения, как ваш Фонд, за убийствонашего композитора ему должны были хорошо заплатить. А при таких вариантахможно поделиться частью денег и со своими помощниками. Хотя еще лучше ни с кемне делиться. Правда, при этом у меня возникает целый ряд вопросов.

Якобсон искоса посмотрел на Дронго. Улыбнулся, подмигнул емуи сказал:

– Начинайте. Я, собственно, поэтому и приехал. Чтобыответить на все ваши вопросы.

– Первый вопрос. Почему ваш Фонд так заинтересован вДжордже Осинском? Надеюсь, вы не скажете, что вас привлекает его гениальность.В таком случае почему вас не привлекает гениальность других, не менееталантливых композиторов и исполнителей?