Тайна картины с драконом - Кэтрин Вудфайн Страница 13

– Да, и смотрите – с ним леди Гамильтон, – добавила Конни, кивнув на модную леди, которая, облокотившись, разговаривала с художником через стол. – Она позировала ему для одной из картин, сделанных к выставке мистера Лайла. И на встречах суфражисток я её видела.

Вдруг они заметили в толпе самого мистера Лайла. Лео не сдержала изумления. Почему-то она не ожидала увидеть его в таком месте, как кафе «Роял».

– А что здесь делает мистер Лайл? – спросила она.

– А он завсегдатай, – ответил Джек, широко улыбнувшись. – Почти каждый вечер сюда приходит.

Лайл остановился поздороваться с группкой художников за одним из столов, а затем направился в укромный уголок, следуя за официантом с бутылкой красного вина и двумя бокалами. Лео заметила, что за столом уже кто-то сидит к ним спиной, наполовину скрытый в тени: это была леди в бархатной шляпе. Незнакомка повернулась поприветствовать мистера Лайла, и Лео нахмурилась. На секунду ей показалось, что это леди Тримейн. Но Лео знала, что это невозможно: во вчерашнем письме крестная сообщила, что задержится на юге Франции ещё на две недели. В любом случае леди Тримейн никак не могла знать мистера Лайла, иначе она упомянула бы об этом в своих письмах.

Конни схватила её за локоть:

– Смотри, к нему идёт Каменски!

– Он явно чем-то возмущён, – заметил Смитти, подавшись вперёд.

Раскрыв рты, они наблюдали за тем, как Каменски подошёл к столику Лайла, остановился, бросил несколько неразборчивых, но явно грубых слов, развернулся на каблуках и выбежал из кафе.

– Как думаете, что случилось? – спросила Лео.

– Они же друг друга терпеть не могут, – сказала Конни.

Все удивлённо на неё посмотрели.

– Да-да, так и есть. Они страшно поссорились несколько лет назад. Я подумала, что, раз мистер Каменски предоставил Лайлу картину для выставки, значит, они помирились, но, видимо, это не так.

– Ну и ну, вечно тут кто-нибудь ссорится, – удивлённо заметил Смитти. – Помните, как Николс разбил все стаканы в приступе ярости? Его потом месяц сюда не пускали.

– Вполне в это верю, – с улыбкой отозвался Джек. – Надо же, а вот и он!

Лео подняла взгляд и увидела, что к ним идёт Ричард Николс. О нём говорили, что он очень талантливый, его работы постоянно участвовали в выставках, но также он был знаменит своим трудным характером и постоянно попадал в переделки. Ходили слухи, что в прошлом году его даже арестовали.

Он неспешно подошёл к их столу и протянул, откинув назад длинные волосы:

– Пришли понаблюдать за спектаклем, мелюзга? Видели, как Каменски набросился на Лайла?

– Сложно было это пропустить, – ответил Джек.

– На что он так рассердился? – спросила Конни.

Николс пожал плечами:

– Как знать! Я бы и сам с удовольствием на него наорал. – Увидев, как их удивили его слова, Николс с горечью добавил: – Так вы не слышали? Благодаря старине Рэндольфу Лайлу мне дали пинка. Исключили из Спенсера. Ему, видите ли, не нравится мой моральный облик!

– Исключили?! – ужаснулся Смитти.

– Да! Правда любезно с его стороны? – с сарказмом произнёс Николс. – Славный малый, этот мистер Лайл. Ну, рано или поздно он получит по заслугам. Надеюсь, его дурацкая выставка провалится. А, вы же, мелюзга, помогаете ему с подготовкой, но кто вас может обвинить? Хотя, как по мне, ничего хорошего не выйдет из выставки в магазине. – Он ударил кулаком по столу, и Лео подпрыгнула от неожиданности. – Увлечение покупками – это болезнь. Причуды, выкрутасы, модные наряды… Да кого интересует эта скучная ерунда? Главное – это искусство! Все лавочники – паразиты. Не понимаю, как ему совести хватает сюда заявляться!

– Кому? Лайлу? – уточнил Джек.

– Да нет, Эдварду Синклеру, конечно. Самому королю торговли! Он старается не выделяться – понимает, наверное, что ему тут не рады, но как его не заметить? Вон он, рядом с леди Гамильтон.

Они проследили за его взглядом и в самом деле увидели модно одетого господина, в котором любой, кто читает газеты, немедленно узнал бы мистера Эдварда Синклера.

– Хоть он и сидит частенько в кафе «Роял», пусть не думает, что разбирается в искусстве! Нет, он глубоко ошибается, – объявил Николс и отошёл к соседнему столу, за которым тоже сидели студенты из Спенсера. – Торговля – это обман! Искусство, правда, жизнь! Вот что важно!

– Что за вздор, – фыркнула Конни.

– Исключён, вот это да! – воскликнул Смитти. – Как вы думаете, его и правда выгнали из-за Лайла?

Лео их не слушала: она не могла оторвать глаз от мистера Синклера. Её очаровало простое изящество чёрно-белого костюма, резко контрастировавшего с яркими пятнами цвета вокруг. «Он мог бы стать отличным основным акцентом», – подумала Лео, в то время как он что-то нашёптывал леди Гамильтон. Леди кивнула, и Синклер растворился в толпе.

Мистер Лайл, похоже, не заметил мистера Синклера. Его собеседница испарилась, и он сидел один, явно расстроенный после перебранки с мистером Каменски. Он заметил, что на него смотрит Лео. Девушка улыбнулась ему, но, к её огромному удивлению, Лайл лишь нахмурился в ответ и отвернулся.

– Ну как, тебе тут нравится? – спросил Джек, наклоняясь к Лео. – Я же говорил, что оно того стоит! Кафе «Роял» – это настоящий цирк, чёрт возьми, здесь не соскучишься!

– Ты прав, – согласился Смитти. – Вот это жизнь. Предлагаю тост. Как там Николс сказал? За искусство, правду и жизнь!

– Я считаю, что надо выпить за право голоса для женщин! – возразила Конни.

– Почему бы не за то и другое сразу? – с улыбкой предложил Джек, и они чокнулись стаканами с кофе, прежде чем вернуться к «спектаклю».