Возраст сомнений - Андреа Камиллери Страница 12

Но от него можно оттолкнуться.

Маловероятно, что смерть этого бедолаги произведет эффект разорвавшейся бомбы, как говорят журналисты. Национальная пресса отведет сюжету максимум пять строчек, местная – половину колонки. Из всех телеканалов скажут об этом разве что местные.

То есть те, кто мог бы опознать труп, не будь он так изуродован, находятся в Вигате и ее окрестностях. Значит, если труп будет опознан, мы прямиком выходим на убийцу. А почему?

А потому, что человек отравлен. Чтобы отравить человека, нужно подсыпать ему яд в еду или питье.

Значит, как ни крути, жертва была знакома с убийцей.

Не исключено, что беднягу пригласили выпить аперитив или поужинать вместе, как он пригласил Лауру, и когда тот отвернулся…

Лаура! Царица небесная, как она хороша! Что ему лезет в голову? Что его так разобрало? В его-то возрасте… Но какие у нее глаза! И как она на него смотрела! На этом рассуждения застопорились, и он решил, что лучше пойти спать.

– Фацио на месте? – первое, что спросил Монтальбано, входя в комиссариат.

– Да-да, комиссар. И с ним совместно на месте еще один человек.

– Скажи Фацио, чтобы зашел.

Не успел он сесть, как появился Фацио.

– Что Диджулио?

– Да ничего. Вы же знаете этих, из Палермо…

– Мне интересно, как он отреагировал, когда ты сказал, что он должен пойти с тобой в полицию. Задергался?

– Нет. Все тихо и спокойно. Сказал: я так и думал.

– Он так и думал?!

– Именно.

– Приведи-ка его.

– Я останусь?

– Нет.

Фацио вышел, обиженный.

Марио Диджулио был лет сорока, с лицом из тех, что забываются сразу, как только ты отвернулся.

На нем был черный джемпер с круглым вырезом и грязные джинсы. Монтальбано представлял его себе совсем иначе. Как справедливо отметил Фацио, он был совершенно спокоен. Едва комиссар предложил ему сесть, он неожиданно заговорил:

– Заявление поступило, да?

Монтальбано неопределенно развел руками, что могло означать все и ничего.

– Эти уроды!

Он промолчал.

– Мерзавцы проклятые!

Отметив глубокое уважение, с которым Диджулио говорил о неизвестных, комиссар решил аккуратно выведать подробности:

– Расскажите вашу версию событий.

– В Ретимноне мы с Зизи зашли в таверну выпить пива, там было два грека…

– …и они начали первыми.

– Точно. Зизи вспыхнул, я к нему. Завязалась драка, и…

– Вы разгромили заведение.

– Разгромили?! Это слишком! Ну, сломал Зизи несколько стульев…

Зизи. Где он слышал это имя? Кто-то упоминал. Но кто? Когда? Ничего не приходило на ум.

– Скажите, Зизи – он из местных?

Диджулио удивленно посмотрел на комиссара:

– Нет, он член экипажа.

– Но, кажется, среди вас…

– Ах, простите, мы называем его Зизи, а вообще-то он Ахмед Шайкри, тунисец.

Сверкнула молния, комиссар вдруг вспомнил:

– Он был слугой у прежнего владельца?

На лице Диджулио отразилось крайнее удивление.

– Слугой у прежнего… Вряд ли! Зизи появился на борту месяца три назад.

Голова у Монтальбано, как хороший мотор, заработала на полную катушку.

– Не могли бы вы назвать мне имена остальных членов экипажа?

– Они ни при чем, они не участвовали в потасовке.

– Все равно назовите.

– Маурилио Альварес, механик, и Стефано Рикка…

Монтальбано уже не слушал. Рикка! Он вспомнил. Ванесса говорила, что Рикка – это банкир, партнер ее дяди Артуро. Она – Ванесса, как яхта, а Диджулио, Зизи и Рикка – члены экипажа…

Какова девчонка! Как все закрутила! Хитра и сообразительна, ничего не скажешь!

А не кажется ли тебе, что ты ошибался? Ты думал, что эта Ванесса провела тебя как мальчишку, а на самом деле у нее была какая-то цель.

Нужно как-то отделаться от матроса.

– Послушайте, у вас, случайно, нет сестры по имени Ванесса?

– У меня? Нет, у меня брат по имени Антонио.

– Хорошо, можете идти.

– А как же заявление? – Диджулио растерялся.

– Какое?

– Хозяина таверны.

– Его не было.

– Тогда почему меня сюда привели?

– Было другое заявление.

– Еще одно?

– Да, иск некоей Ванессы Диджулио к брату Марио. Но поскольку вы утверждаете, что у вас нет сестер…

– Я не утверждаю, просто у меня их действительно нет!

– Значит, ошибка. Совпадение. Ничего, бывает. Всего доброго, дорогой мой.

Монтальбано был уверен: Ванессе сообщил об изменении курса яхты не Диджулио. Нужно обязательно поговорить с другими членами экипажа. Он позвал Фацио. Тот пришел со все еще обиженным видом.

– Садись.

Монтальбано колебался. Может, рассказать ему историю с Ванессой? Теперь, когда дело приняло неожиданный оборот, важно заполучить такого союзника, как Фацио.

– Помнишь, позавчера размыло дорогу?

– Ну да.

– Помнишь, я привел в комиссариат девчонку-бедолагу, Ванессу Диджулио?

– Ну да.

– А знаешь, никакая она не Ванесса, никакая не Диджулио и даже не бедолага. Комедиантка, разыграла передо мной настоящий спектакль.

Фацио хлопал глазами.

– Это как?

И Монтальбано все ему рассказал.

– А вы что об этом думаете? – спросил Фацио, когда Монтальбано закончил.

– Знаешь, меня насторожила одна, казалось бы, мелочь. Ванесса, так будем ее называть для удобства, как только я представился комиссаром Монтальбано, принялась чихать и чихала без остановки.

– Простите, что в этом такого? – недоумевал Фацио.

– А то. Голову даю на отсечение, она притворялась. Хотела выиграть время и решить, стоит ли сообщать мне о том, что ей известно. И на всякий случай навела меня на след яхты.

– Зачем?

– Могу лишь предположить. На долговременную, так сказать, память.

– Это как?

– Если с ней вдруг что-то случится, дала мне зацепки, кого допросить.

– Но Ванессу на яхте в глаза не видели!

– Вот именно. Я думаю, что-то пошло не так.