Хранитель понятий - Александр Логачев Страница 11

Ой, где был я вчера, не найду хоть убей!

Только помню, что стены с обоями.

Помню, Клавка была и подруга при ей,

Целовались на кухне с обоими.

Я такая! Ну и что?

Люблю мужчин. Настоящих. Ненавижу скулящих неудачников. Ненавижу барыг дешевых и прочую петушащуюся мелкоту, отломивших кусок размером с член мальчика-китайца, возомнивших себя Ди Каприами. Типа, под них женщина должна без приглашения падать, еще в падении раздвигая ноги. Ненавижу чиновников, непременно потных и женатых, с жопами разной ширины под разные кресла, но этих я люблю потрошить и обламывать. Ненавижу офисных мальчиков с их выпендрежем на пустом месте.

А настоящих мужчин люблю. Мужчин, которые эту рисующуюся шушеру не замечают, плюют на них, смахивают в сторону, а те – или отбегают подальше, или заискивают.

У настоящих мужчин всегда есть настоящие деньги. Деньги я тоже люблю.

Он подошел ко мне в боулинг-зале клуба «Винтерхаус». Я играла одна. До его прихода отклонила три предложения: «составить компанию», «помочь добросить до кеглей», «научить технике броска под названием „влупинг“, которым нельзя не выбить страйк».

Он поставил свой стакан с коктейльной трубочкой на мой столик, загасил сигарету о мою пепельницу.

– Трезвой вы никогда не сшибете главную кеглю в вашей партии, мадмуазель.

Голос – как у Сталлоне. В глазах цвета серебристого «Мерседеса», – полное, искреннее безразличие к тому, «да» я в конце концов скажу или «нет».

– Составите мне компанию на коктейль по рецепту Джеймса Бонда: сухой мартини с водкой, взболтать, но не смешивать? С моей добавкой – пить залпом, не мурыжась с соломинкой. Потом вместе доиграем.

Он не слишком выдался ростом. Но и Мел Гибсон невысок, но ка-ако-ой мужчина! Как я его обожаю!

Сегодняшний одет с небрежностью настоящего мужчины. Часы – настоящий «Роллекс», уж мне ли не отличать. И чтобы он ни сказал – хоть на языке негров заговори со мной – разве я б отказала?

И я составила ему компанию. Сегодня вечером я была в черном облегающем платье. Слава богу, есть что облегать. По мне «Плейбой» с «Пентхаузом» безутешно плачут.

Мы пробыли в баре недолго. И в боулинг-зал не вернулись.

– Ко мне не поедем, – сказал он, заводя свою машину (еще б у настоящего мужчины не было машины!), оказавшуюся «Тойотой». – В гостиницах пахнет клопами и чужим потом. Нацелимся к тебе. У такой, как ты, не может не быть собственной уютной норы.

Что мы проведем ночь вместе, слова до того не было брошено. Может быть, я должна была взвизгнуть «Да за кого вы меня принимаете!?» и выпрыгнуть за дверцу автомобиля косметикой об асфальт? И зачем? Затем, что так поступают порядочные женщины? А кто говорил, что я порядочная?

Ну, а мужчина просто обошелся без всяких стыдливых глупостей про «кофе попить», назвал вещи своими именами. Правильно он меня принимает. За блядь. Хотя я вам не шлюха какая-нибудь.

Я живу мужчинами. Я люблю их запах. Их волосатые ноги и руки, волосатую грудь. Их раздутое, как воздушный шар, самомнение. Их драгоценные погремушки, такие непохожие друг на друга: средние, огромные и маленькие, с головками, похожими на шляпку гриба или на шар, или даже с головками заостренными, как ракеты, с густой, как джунгли, шерстью вокруг их сокровища. И все меня хотят, тянутся ко мне, наливаются соком желания, дрожат от возбуждения, из маленькой нетерпеливой дырочки их сокровища, как слеза, как мольба «пусти же!», вытекает капелька смазочной жидкости...

Я люблю мужские подарки. Я люблю, когда за меня платят, когда мне предлагают деньги. Я люблю соглашаться на их желания, зная, что могу и отшить. А чтобы трахаться с первым встречным без права на отказ, ездить по баням и бандитским малинам, фу!

Может быть, лет через пять так и придется делать, но, думаю, не придется. Думаю, скоплю денег, куплю магазинчик или, салон красоты, управляющие будут зарабатывать мне на жизнь. Может быть, не очень шикарно придется жить, да ладно, привыкну. Или выйду замуж. За какого-нибудь богатого старпера, влюбленного в меня до полной слепоты, которой я буду пользоваться...