Братья должны умереть - Марина Серова Страница 10

Кроме того, информация по всем мало-мальски значимым событиям, в какой бы части нашей необъятной родины они ни происходили, регулярно отслеживалась и подвергалась тщательной обработке и анализу. Но «вести работу» означало переход от стадии пассивного наблюдения к активной деятельности, иными словами — оперативной разработке.

— В том-то и дело, — Гром нахмурился, — до сих пор активных действий в этом направлении с нашей стороны не предпринималось. На данный момент проведен сбор более детальной информации. Вчера от источника в Муроме поступили дополнительные любопытные сведения, касающиеся некоторых подробностей из биографий погибших. Пятеро из упомянутых в списке воспитывались в одном детском доме. В подростковом возрасте они сколотили команду из детдомовских и городских. Всего в эту команду входило десять подростков. Такая точная цифра известна потому, что ребята создали своего рода тайное общество, прием посторонних в которое не допускался ни под каким предлогом. Выпустившись из детского дома, закончив школы, обзаведясь семьями, члены общества продолжали тесно общаться. Большинство из них осталось в Муроме, кое-кто на несколько месяцев либо лет менял место жительства, но впоследствии все вернулись в родной город. Кроме одного. Вместе с пятью детдомовскими всего в общество из данного списка входило семь человек.

Внимательно слушая, я быстро сортировала информацию.

— А этот один, который не вернулся, что с ним?

— В тысяча девятьсот девяносто первом уехал в Нижний Новгород, оттуда собирался податься в Петербург, или как он тогда назывался? Черт, запутаешься в этих переименованиях. Говорил, что в Питере у него якобы проживает родная тетка. С момента отъезда из Нижнего Новгорода след его теряется. На данный момент о гражданине Найденове Е. В. — типично детдомовская фамилия! — ничего не известно.

— Значит, из десяти членов тайного общества, организованного подростками, на сегодняшний день семеро — покойники, — заключила я. — Еще один пропал в неизвестном направлении. Следовательно, остается два человека.

Вот это уже становилось интересным.

— Совершенно верно, — кивнул Гром. — Полный список членов команды найдешь в аналитической записке. Двое оставшихся на данный момент проживают в Муроме. Бизнесом занимаются. Кстати, дополнительная информация к размышлению: восемь из десяти в начале девяностых занялись частным предпринимательством. Дела у них идут с переменным успехом, в основном так, по мелочовке. Девятый — вольный художник без определенного рода занятий. Точнее, являлся таковым. Пока не отошел в мир иной, время от времени подрабатывал у кого-нибудь из друзей-бизнесменов. Десятый — тот, след которого потерялся.

Я подняла руку.

— Спрашивай, — кивнул Гром.

— Я могу лично встретиться и поговорить с источником?

Гром изобразил на лице выражение, должное означать глубочайшее сомнение по данному вопросу.

Понятное дело, такие люди, как муромский источник, шли на контакт с другим сотрудником крайне редко. Обычно по доброй воле так могли поступить разве что «идейные» — люди, оказывающие негласное содействие правоохранительным органам не потому, что их запугали, взяли «на крючок» или они прельстились неплохим вознаграждением и ощущением эдакой скрытой власти над ничего не ведающими окружающими. «Идейные» вознаграждения не ждут, хотя и не отказываются от него. Некоторых из них привлекает сама возможность быть сотрудниками, хотя и негласными, фискальных органов. Большая же часть «идейных» просто любит стучать, причем все равно кому, но лучше, конечно, тому, кому следует.

Остальные же источники, как их нейтрально предпочитал называть Гром, согласившиеся на сотрудничество по другим соображениям или за неимением выбора, опасаясь возможности разоблачения, предпочитали работать только с курирующим их сотрудником. Да и сам куратор редко соглашался даже переговорить с источником о возможности его встречи с другим сотрудником. Информаторов, особенно тех, кто работал результативно, берегли и старались не засвечивать даже перед своими.

И все же очень хотелось получить данные из первых рук. Поэтому я деликатно проигнорировала выражение лица Грома и пояснила причины своей настойчивости:

— Информация довольно подробная. Исходя из этого можно предположить, что человек либо сам является членом этого «братства десяти», либо очень близок к кому-то из десятерых. Следовательно, во-первых, он может знать гораздо больше, чем рассказал. Мог просто что-то упустить, не придав значения мелочи, которая в действительности может оказаться очень существенной. Во-вторых, он сам может оказаться в опасности, тогда можно сыграть на необходимости обеспечить ему хотя бы относительную защиту.

— И кто же будет эту защиту обеспечивать? — прищурился Гром. — От официальных мероприятий по этому поводу он, конечно же, откажется. Это может быть чревато последствиями, большой риск быть засвеченным. А отправлять в Муром своего человека специально для того, чтобы…

Гром сделал выразительный жест.

Я невозмутимо заметила:

— Зачем же еще кого-то отправлять? Насколько я поняла, мне в любом случае в Муром ехать придется, иначе этого разговора бы не было. Поеду я по легенде, ничего официального. Случайно могу оказаться родственницей или знакомой источника. Или в самом городе познакомиться. Знакомится же он время от времени с новыми людьми? Вариантов много. А я хотя бы какое-то время могу быть рядом.

— Отношение источника к «Братству десяти», как ты его обозвала, равно как и степень приближенности источника к живым или мертвым членам «братства», мне неизвестно. А насчет того, что он не все рассказал… Ох, Багира, вечно ты всех подозреваешь в утаивании информации!

— Работа такая, — улыбнулась я виновато. — Накладывает свой отпечаток.

— Нельзя, чтобы так заметно накладывала, — строго заметил Гром и постучал пальцами по полированной столешнице. — Гибче надо быть, гибче. Рассказал ли источник все, что ему было известно, или нет — неясно. Но ты же понимаешь, человек сообщает то, что считает возможным сообщить. Даже у штатных сотрудников могут быть свои причины утаить какую-то информацию, а это всего лишь осведомитель. Ну хорошо, я поговорю с куратором источника. Но настаивать, учти, не буду. Попрошу сформулировать так: если источнику понадобится защита, он сможет через курирующего офицера выйти на связь с тобой.

— В обмен на информацию, разумеется, — упрямо уточнила я.

— Разумеется, — вздохнул Гром. — Но заранее, думаю, ему об этом сообщать не обязательно. Ты его заполучи сначала. Хотя он и сам, думаю, в курсе, что альтруизм — слово для нас малознакомое.

* * *

От приближенного к «тайному братству» источника сведений не поступало ни в первый день моего приезда в Муром, ни на следующий. Оставалось только догадываться, кто именно сообщил ценную информацию моему коллеге. И, кстати, жив ли он вообще на данный момент.

Скорее всего — да, учитывая то любопытное обстоятельство, что со дня моего приезда в Муром ни одной подозрительной смерти в городе отмечено не было. Чтобы выяснить это, не надо было даже наведываться в морги либо официально или хитростью вытрясать информацию из местных правоохранительных органов.