Снежная королева - Наталья Александрова Страница 10

Тот перекресток на Киевском шоссе, где подсадил ее нарассвете старенький львовский автобус, она нашла быстро. Такая была у нееспособность — раз увидит место, никогда его не забудет. И ориентировалась внезнакомых местах она всегда отлично, могла найти дорогу хоть ночью в полнойтемноте.

Сейчас был тусклый осенний день. Без дождя, но на небесобирались подозрительные серые тучи, похоже, бабьему лету пришел конец.

Она пошла, широко и свободно шагая по грунтовке, ее обогналсначала разболтанный грузовик, потом — пустой похоронный автобус.

«Не к добру», — подумала она, но тут же отогнала глупуюмысль — какое уж тут добро. Теперь в ее жизни мало будет хорошего, нужнопривыкать.

По проселку так мало ездили, что она нашла следы своихкаблуков на дороге. Было тихо, но ее не обманывала эта тишина, она знала, чтоза каждым кустом могла притаиться опасность.

Вот сейчас покажется сарай, где вчера ночью она оставиламашину. Она перепрыгнула неширокую канаву и стала красться, прячась в высокойтраве. Если люди Аббаса нашли машину, им тут больше нечего делать, а ее ониищут, чтобы уничтожить нежелательного свидетеля. Если же машину нашел случайныйчеловек, то тут вполне может ошиваться милиция. Хотя это вряд ли. Скорейразденут машину, разберут по винтику и убегут. Кому охота с милициейразбираться? Затаскают потом…

Вот и знакомые клены, легкий ветерок нехотя перебирал листьяна деревьях. Ворота сарая были закрыты, никаких подозрительных следов вокруг.Она решилась и, пригнувшись, перебежала поляну.

«Опель» был в сарае, никуда не делся. Она увидела следызасохшей крови на сиденье, свой длинный светлый волос. От воспоминаний и запаханакатила тошнота, так что она поскорее вытащила чемоданчик с героином,мимоходом заглянув в бумагу, что лежала сверху. Это был чертеж, нарисованныйкарандашом неверной рукой — в одном месте карандаш сломался, в другом пришлосьобводить линии несколько раз. Волнистая линия, наверное, дорога, какие-токружки — камни, что ли, потом домик не домик, отчего-то с пушкой. Надписи ивовсе не разобрать. Она удивилась, что тратит время на ерунду. Но вспомнила,как водитель «Опеля» настоятельно просил, чтобы она взяла бумагу себе. Лист былплотный, желтоватый, на обратной стороне какой-то разлинованный бланк и лиловыйштамп «Оредежская областная больница». Еще лист был явно разорван пополам,прямо по чертежу. Она пожала плечами, осторожно, по прежним сгибам, сложила испрятала бумагу в карман.

В бардачке она нашла документы на машину, владельцемзначился Затворов Виктор Михайлович, вот, значит, как его звали. В багажникележали брезентовая сумка с инструментами и запасная канистра с бензином, вот иславно. Она выбросила инструменты и запихнула в сумку чемоданчик, чтобы небросался в глаза, затем аккуратно, чтобы не запачкаться, облила бензином салони полила сверху.

Черная глядь пруда покрылась рябью — пошел тягучий осеннийдождик. Она постояла немного, глядя на быстрые пузыри, думая о том, кто лежитсейчас на дне пруда. Это он втянул ее в этот кошмар. Но с другой стороны, он ееспас, когда выкинул из машины там, на шоссе. В общем, уже абсолютно неважно,кто кого и куда втянул, пытаясь быть справедливой, рассудила она, тем более чтоон — там, в холодной воде, а она — здесь, на земле, и еще живая. Он указал этоместо, только просил помочь как??й-то Аньке. Анна Сенько, Тополевая, десять,квартира шесть. Она точно запомнила адрес, но этим займется позже.

Докурив сигарету и в последний раз оглянувшись по сторонам,она бросила ее в темную глубину сарая. Взрыв настиг ее уже на проселочнойдороге.

Рейсовый автобус был заполнен немолодыми садоводами стяжелыми сумками, ото всех пахло землей и усталостью, на нее никто не обратилвнимания.

Домой, думала она, трясясь на задней площадке разбитой колымаги,теперь домой. Там она разберется со всем. И хоть никто ее дома не ждет, но онавыросла в этом городе, знает каждый закоулок. Конечно, люди Аббаса навернякаузнали у Ритки, что она родом из Владимира. Но пускай попробуют ее там поймать,там она — на своей территории. Пускай только сунутся, и мы посмотрим, кто будетсмеяться последним!