Наследница тамплиеров - Далия Трускиновская Страница 10

— А барон фон Апфельдорн?

— У того своих детей не было, он взял на воспитание племянника, сына двоюродной, что ли, сестры. Мальчик этот, Эрнест, оказался толковый. Дед познакомился с ним и решил о нем позаботиться. Когда барон фон Апфельдорн умер, Эрнест стал главным помощником деда. А потом настал тысяча девятьсот пятый год, бунты, стрельба, крестьяне жгли баронские усадьбы. Дед, мой отец и Эрнест отправились в Икскюль, пытались спасти и вывезти плиту, ничего не получилось, они чудом остались живы. Дед в том же году умер. А отец потом нашел-таки плиту — она попала в запасники рижского исторического музея, хранилась в подземельях Петровской церкви. Во время войны она и оттуда пропала — ведь старый город пострадал и от бомбежек, и от пожаров. Но нашей семьи в Риге уже не было — мы в тридцать девятом году переехали в Данциг… ты ведь слыхала про эту принудительную репатриацию?..

— Слыхала.

— Там умер отец, а матушка — она всегда была очень осторожной, ее интуиция спасла всю семью! — перевезла нас в Швецию, из Швеции мы смогли уехать в Англию. В Англии жилось плохо, но все же лучше, чем в Германии и в Польше, поверь мне! Потом, в пятьдесят третьем, мы вернулись в Германию. Матушка стала искать рижских подруг, писала письма. В шестьдесят пятом появилась возможность съездить в Ригу. Мы поехали втроем — матушка, я и Дора.

Лео поняла — речь о прабабке.

— И мы нашли плиту, но как?! Тогда рижские архитекторы придумали чудной способ сохранить каменные надгробия и барельефы. Они просто вмуровывали их в стены, где было пустое место. Вообрази — старинный резной портал, а вместо двери — голая стена. Вот так и Икскюльскую плиту использовали. Мы ее увидели во время экскурсии… Дизайн, будь он неладен! Мы тогда ничего не могли предпринять, но стали искать способ выкупить плиту. Потом матушка умерла, у нас с Дорой родился Вернер-Отто, потом Леонида-Мишель… Когда наконец я отыскал нужных людей, плита пропала!

— Дети Эрнеста фон Апфельдорна? — предположила Лео.

— Я кучу денег потратил на поиски его родни. Да, внучатный племянник барона вмешался уже потом. Сдается, есть и кто-то третий, кому Икскюльская плита необходима. Может быть, он тоже открыл вторую половину тайны — как я… Я даже догадываюсь, кто это может быть. Надо проверить, надо пойти по следу. Лео, ангелочек, найди в папке «Мистерии» файлы «Дневник-один» и «Дневник-два». Я там шаг за шагом описывал, как анализировал дневники деда и отца. Там — тайна, которая может принести миллиарды. Ее знали тамплиеры, теперь узнаешь ты… Но я не успел завершить исследование, чертова латынь совсем меня доконала. Лео, плита в России, в городе под названием Протасов. Ее приобрел владелец банка «Трансинвест». Поезжай туда, забери у него Икскюльскую плиту… это будет твое приданое…

— Ты и так дал мне отличное приданое.

— Не перебивай! Я, кажется, догадался, как действует плита. Ты веди расследование сама. И когда ты придешь к результату — вскроешь файл «Идея». Я не хочу, чтобы мои гипотезы висели над тобой и мешали тебе думать самостоятельно. Запомни — файл «Идея». Поезжай! Плита — наша собственность, сохранилась расписка барона фон Апфельдорна, она хранится в банке, в сейфе, но это не банк твоего бестолкового папаши. Все инструкции — в файле «Лео»… А я прошу — когда у тебя будут дети, дай им наши родовые имена «Вернер» и «Леонида». Это мое завещание. Все остается тебе! Там немало. Недвижимость, ценные бумаги… И пусть твой сын женится на русской девушке. У нас почти все мужчины женились на русских — дед на княжне Леониде Маецкой, моя матушка в девичестве — Леонида Шереметева, тетка твоя любимая — из Давыдовых… так получилось, ее семья успела убежать от большевиков… что еще… Поезжай, Лео! О родителях не беспокойся — все равно этот дурацкий банк обречен. Сделаешь все, как положено, — назначишь им месячное содержание. Не годовое — месячное. Твоему папаше опасно давать в руки большие деньги. У тебя все получится… русский язык ты знаешь, тетка научила… ты же у нее месяцами жила… Но вот мой совет — перед тем как ехать в этот Протасов, поживи месяц где-нибудь по соседству, ходи на рынок, разговаривай с людьми по-русски. Чтобы не вышло так, что при тебе сказали важное слово, а ты не поняла.

— Хорошо.

Лео понимала — старик торопится все рассказать. И не стала обременять его фальшивым оптимизмом. Ее «хорошо» означало — она в точности выполнит все его указания.

— Ну вот, рассказал… скопируй файлы сейчас же… Да! Банковские карты! Я их спрятал, посмотри в коробке со старым железом… Пин-коды, пароли, все, что нужно, — в файле «Лео»… скопируй все, все! И переформатируй диск!

— Все будет сделано.

— Сейчас же, при мне, ангелочек. Отформатированный диск вытащишь и потом уничтожишь. Говорят, есть способы что-то из него извлечь… Флешкарты тоже в коробке с железом. А потом садись на байк и уезжай. Вернешься к похоронам.

— Вбил ты себе в голову эти похороны!

— Я знаю. Мне пора. Надеюсь, ты не будешь плакать. Ну, за работу. Живо!

Компьютер прадеда, моноблок последней модели, стоял на столе.

Лео пододвинула стул и молча взялась за дело. Прадед смотрел на ее стриженый затылок и едва заметно улыбался. Он спас правнучку из операционного зала банка, который ей осточертел. Он дал правнучке возможность весело провести год, а то и два. Это было даже больше, чем деньги. За деньги она, когда постареет, будет покупать себе круизы на роскошных лайнерах, чтобы сидеть на палубе, завернувшись в плед, и созерцать воду. Или даже путешествовать на собственном лайнере, если гипотеза насчет Икскюльской плиты окажется верной. Да, сидеть на палубе, заказывать изысканный обед и с тоской вспоминать любимый байк и хотдоги на автозаправочных станциях…

— Все, — сказала Лео, повернувшись к прадеду. — Карты я взяла.

— Теперь форматируй жесткий диск. Ну, живо, живо…

— Может, что-то еще нужно сохранить?

— Нет, — подумав, ответил прадед. — И беги, пока не налетели стервятники. Через час ты должна быть в дороге. Такова моя последняя воля. О том, что на службу больше не выйдешь, скажешь отцу по телефону. На похороны, впрочем, можешь не приходить. Не хочу, чтобы старые дуры тебя обслюнявили. Ну, лети, ангелочек.

Лео подошла к постели, опустилась на колени и прижалась щекой к прадедовой руке.

— Не вздумай целоваться. Прибереги поцелуи для классного парня с бритой башкой!

Она невольно засмеялась и встала.

— Я люблю тебя, старый черт, — сказала она. — Теперь я знаю, как себя вести, когда придет время.

— Точно. Лети, лети! Ну?! И скажи этой дуре фрау Элге — пусть бежит сюда немедленно. Я, кажется, навалил полный памперс! В последний раз, ангелочек! Ты подумай — у меня больше не будет ни одного памперса! Ну?! Иди!

Лео расхохоталась и стала медленно отступать, пятясь, к двери. Она не сводила глаз с прадеда. Оказавшись в коридоре, она еще смотрела издали на постель, потом захлопнула дверь.

— Фрау Элга, идите к нему! — крикнула она и побежала прочь — на крыльцо и, перескочив две ступени, во двор, где стоял байк.