Секрет опричника; Преступление в слободе - Борис Сударушкин Страница 10

– Как зачем? Хотя бы для того, чтобы вернуть утерянное им ценное кольцо.

– И все-таки я считаю, что к происшедшему у кремля владелец этого кольца никакого отношения не имеет, – остался при своем мнении Окладин. – Кстати, как его фамилия? – спросил он дежурную.

– Бусов. Кондратий Иванович Бусов.

– Что?! – подавшись из кресла, историк уставился на женщину, словно бы сомневаясь, правильно ли понял ее.

– Вы его знаете?

Окладин будто не расслышал моего вопроса:

– Странно, очень странно… Ну а откуда он приехал в Александров, где прописан? – обратился историк к дежурной, в ожидании ответа опять нетерпеливо застучав пальцами по подлокотникам кресла.

– Я не знаю… Я не уверена… – пробормотала дежурная.

– В чем не уверены? Вы должны были записать его паспортные данные. Разве не так? – допытывался Окладин.

– У него не было паспорта, – с усилием произнесла женщина и, опережая новые вопросы историка, добавила: – У него вообще не было никаких документов.

– Как это не было? – нахмурился Окладин. – Как же вы устроили его в гостиницу без документов?

Дежурная шмыгнула носом, вытерла его платком и торопливо заговорила, по-прежнему стараясь избегать строгого взгляда историка:

– Вчера вечером, только приняла смену, вдруг звонок. Мужчина представился старшим лейтенантом милиции Муравьевым, спросил мою фамилию. Потом сказал, что они, то есть милиция, просят устроить в гостиницу человека, у которого в поезде украли документы. Милиция ищет вора, а пока этому Бусову надо где-то переночевать.

– Но ведь это явное нарушение правил паспортного режима! – наставительным тоном произнес Окладин.

– Я ему так и сказала – нельзя правила нарушать, но лейтенант пообещал утром зайти в гостиницу и все уладить. Через полчаса явился Бусов, с его слов я записала все необходимые данные и устроила в триста седьмой номер.

– Фамилия, конечно, вымышленная, – с видом знатока вставил я.

Женщина печально согласилась:

– Теперь я и сама понимаю – меня просто-напросто обманули. Когда ночью Бусов уходил из гостиницы, я уже почувствовала неладное – он так ехидно усмехнулся…

– Значит, он назвался Кондратием Ивановичем Бусовым?.. Странно, очень странно, – повторил Окладин, при этом с его лица не сходило выражение недоумения.

Я никак не мог понять, чем взволновала историка эта явно придуманная фамилия.

– Вы не звонили в милицию, не узнавали, есть у них такой лейтенант Муравьев? – спросил дежурную Пташников.

– Сначала я хотела, но потом поняла – это бесполезно.

– Как же вы так неосторожно поступили? – не удержался от упрека Окладин, опять напустив на себя строгость.

– В гостинице я первый месяц, раньше на телевизионном заводе контролером работала, но сердце стало пошаливать, врачи и посоветовали найти место поспокойней. Вот и нашла…

– Да, у вас могут быть неприятности, – сухо сказал Окладин.

Дежурная расстроилась еще больше и произнесла упавшим голосом, комкая в руках носовой платок:

– Если директор гостиницы узнает, что я устроила человека без паспорта, меня просто уволят…

Женщина собралась уходить, но Окладин остановил ее:

– Минуточку, Зинаида Васильевна. Последний вопрос – вы видели, как этот молодой человек, – историк кивнул на меня, – вернулся в гостиницу?

– Наверное, я немного задремала, – виновато проговорила женщина и вышла, потупив голову.

– Сплошные загадки, – ворчливо произнес Окладин, когда за дежурной закрылась дверь. – Все, как в настоящем детективном романе: преследование, покушение, оставшаяся улика, фиктивная фамилия… Ничего не понимаю.

– Теперь кое-что прояснилось, – назидательным тоном сказал Пташников.

– Что прояснилось? – опередил я вопрос Окладина.

– Теперь понятно, что ночью вы не ошиблись и преследовали именно Бусова, именно он напал на вас возле Александровского кремля, видимо, заметив слежку за собой.

– Я в этом не сомневался. Сомнения были у Михаила Николаевича.

– Почему вы считаете, что теперь они должны рассеяться? – недовольно спросил краеведа Окладин.

– Человек, устроившийся в гостиницу таким хитроумным образом, способен на все, в том числе и на покушение. Фиктивная фамилия потребовалась ему, чтобы совершить что-то противозаконное. Когда ему пытались помешать, он избавился от своего преследователя.

– Логично, – вроде бы неохотно согласился Окладин. – Но остались без ответов два вопроса: первый – кто этот авантюрист под чужой фамилией, второй – что он делал в Александровском кремле?

Чем больше мы думали об этой странной истории, тем загадочней представлялась она нам.

Сидя на кровати, я прикладывал к голове мокрое полотенце – боль еще не утихла окончательно. Окладин все так же сидел в кресле, задумчиво поглаживая пальцами виски. Пташников беспокойно вышагивал по комнате.

Остановившись возле тумбочки, он взял с нее кольцо с красным камнем и опять стал его внимательно разглядывать, словно бы стараясь о чем-то мучительно вспомнить. И тут с краеведом произошло непонятное: невнятно вскрикнув, он пулей выскочил из комнаты. Мы с Окладиным недоуменно посмотрели ему вслед, переглянулись – выходка Пташникова озадачила нас.

Вернулся он минут через десять, положил кольцо на тумбочку и молча сел на стул, как бы испытывая наше терпение. Было ясно – он узнал нечто неожиданное, мы ждали его объяснений. Однако краевед все еще медлил, спросил, не догадываемся ли мы сами, кто этот загадочный обладатель старинного кольца.

Окладин признался, что вроде бы тоже видел это кольцо раньше, но не может вспомнить, где и при каких обстоятельствах.

– Теперь я могу вам точно сказать, где и когда вы его видели. – Краевед сделал паузу и четко проговорил: – Вчера вечером, в московской электричке.

– Чернобородый! – воскликнул я, откинув полотенце в сторону.

– Точно! Я видел это кольцо у него на руке, – вспомнил и Окладин, ладонью хлопнув себя по колену.

Довольный произведенным впечатлением, Пташников объяснил:

– Мне тоже показалось, что я видел это кольцо у чернобородого, но оставались сомнения. Сейчас расспросил Зинаиду Васильевну – все приметы сходятся: черная борода, шляпа, ремень с пряжкой, высокие сапоги, сумка через плечо. В гостинице он появился незадолго до нашего прихода, видимо, добрался рейсовым автобусом.

– Интересно, чем одурманил он меня там, возле крепостной стены? Голова до сих пор трещит, – признался я, снова приложив к голове мокрое полотенце.

– Судя по всему, это какая-то специальная аэрозоль, – рассудил Окладин. – Но где, спрашивается, он ее достал? В аптеке такую гадость не купишь.