Агент из Кандагара - Чингиз Абдуллаев

Он вышел из автомобиля и огляделся по сторонам. Кажется, всеспокойно. Улица живет своей жизнью. Бегают мальчишки, у магазина лениво спорятдвое мужчин преклонного возраста. Припаркованные рядом машины, в основномпобитые и устаревшие, ни у кого не вызывают подозрений. Его машина, та самая,которая ему нужна, стоит третьей в ряду, как раз недалеко от входа в гостиницу.Автомобиль на котором он приехал, уже скрылся за углом. Он пойдет туда сразупосле взрыва. Но сейчас об этом лучше не думать. Он снова взглянул на нужнуюему машину. Уже три дня этот побитый «Пежо» песочного цвета припарковываютрядом с гостиницей, чтобы местные охранники привыкли к этой машине. В первыйраз они тщательно проверили автомобиль. Во второй – бегло осмотрели багажник ипроверили документы владельца машины. В третий бегло проверили багажник. Наэтом «Пежо» сюда приезжает немолодая женщина, лет шестидесяти. Традиционныймусульманский платок, темная одежда. Такая женщина не вызывает подозрений.Среди смертниц не бывает женщин подобного возраста. Они в основном молодыеэкзальтированные фанатички, готовые немедленно отправиться в рай и унести ссобой на тот свет несколько врагов.

Но здесь явно не тот случай. Владелица «Пежо» приезжает вгостиницу на переговоры с представителем Красного Креста и Красного полумесяца,прибывшим из Женевы. Его благородная миссия вызывает уважение у всех служащихотеля. Может, поэтому и к его собеседнице относятся благожелательно, иразрешают ей припарковывать машину в первой линии рядом с отелем, и не особеннодосматривают ее автомобиль. Хотя в Пакистане принимают особые меры безопасностипротив террористов-смертников. К тому же в их провинции террористы наиболееактивны.

Никто не может знать, что сегодня автомобиль начиненвзрывчаткой, которую аккуратно уложили в багажник. И теперь автомобильпредставляет собой настоящую бомбу, готовую взорваться при первом же сигнале.Но «Пежо» появляется здесь уже не в первый раз, и к тому же женщина даже непытается въехать во вутренний двор отеля. Машина стоит на улице, в общем ряду.Ее хозяйка идет на переговоры. С точки зрения психологии все рассчитаноидеально. Никому и в голову не придет еще раз досматривать эту старую машину.

Женщина выходит из автомобиля и поправляет платок, быстропроходит во двор, показывая удостоверение охраннику. Он благожелательно кивает.Женщина проходит дальше и входит в здание отеля. Человек, вышедший следом заней уже из другой машины, стоит на противоположной стороне улицы. В кармане унего пульт, с помощью которого он взорвет этот автомобиль. Все рассчитано поминутам. Если понадобится? он готов отдать свою жизнь во имя общего дела. Чтобывесь мир содрогнулся, узнав о том, как борются в его стране за свободу.

Он прогуливается по улице, ожидая сигнала. Сигнал должнаподать владелица автомобиля, которая выйдет из отеля в нужный момент. В руках унее будет характерный зеленый платок. Как только он увидит этот платок, таксразу и обязан взрывать автомобиль. Все рассчитано, не может быть никакихсомнений.

Он чувствует, как у него начинают дрожать пальцы. Странно.Ему казалось, что он готов к выполнению этого задания. Он вытягивает правуюруку. Пальцы действительно дрожат. Нет, так нельзя. Он обязан быть сильным втакой момент. Асиф Шахвани не имеет права испытывать сомнений. Ему толькодвадцать восемь лет, и он не сомневается, что готов взорваться вместе с этимавтомобилем, лишь бы сделать все так, как нужно. Пусть проклятые иностранцы,которые наводнили его страну, узнают силу гнева его соотечественников.

Он доходит до угла ближайшего дома и поворачивает обратно.Нельзя привлекать внимания охранников отеля. К тому же там еще дежурят двоесотрудников полиции. И скоро подъедет еще одна машина полиции. Он все знает.Поэтому нужно выглядеть как можно более незаметно, не привлекая к себе особоговнимания.

Асиф Шахвани не может знать, что в конце улицы стоит ещеодин автомобиль. Неприметный белый «Ниссан», в котором сидят двое иностранцев.Как раз из тех, кого он ненавидит больше всего. Оба мужчины внимательно следятза его перемещениями.

– Он нервничает, – говорит первый, сидящий за рулем. Онмоложе, ему лет тридцать пять.

– Да, – соглашается второй. Ему за сорок. Внешне он похож наместных жителей: темные усы, темные волосы. Но это сходство обманчиво. Онгражданин совсем другой страны и работает на разведку своего государства, как иего напарник.

– Если он еще два раза пройдет туда и обратно, тополицейские обратят на него внимание, – предупредительно говорит первый.

– Ты думаешь, что он настолько идиот? – хмыкает второй, –хотя кто знает, что у него сейчас в голове. Надеюсь, у него хватит ума ивремени, чтобы нажать кнопку, если они попытаются его арестовать.

– Левую руку он держит в кармане, – присматривается первый,– он ведь левша, поэтому не вытаскивает руку из кармана. Но это тоже выглядитподозрительно. Особенно с их дурацкой местной одеждой, напоминающей кальсоны. Иэта непонятная жилетка сверху.

– Здесь бывает жарко, – возразил второй, – это нормальнаяодежда для местных условий. Лет пятнадцать назад я целых четыре месяца носилтакую одежду, когда мы работали в этой стране. Никогда не думал, что приедусюда снова…

Асиф Шахвани повернул в их сторону. Он старался не смотретьв направлении отеля, но было заметно, какие усилия он прилагает, чтобы неповорачивать голову.

– Слишком нервничает, – недовольно сказал первый.

– Ему только двадцать восемь, – напомнил второй, – для негоэто уже предельный срок. В террористы идут в восемнадцать, чтобы в двадцатьумереть. Но нам восемнадцатилетние молодые дурачки не нужны. Пришлось выбиратьиз того материала, который был.

– До сих пор не понимаю, что мы здесь делаем, – выдохнулпервый, – такое ощущение, что сейчас меня самого будут взрывать.

– У меня тоже были похожие ощущения. Но нужно помнить, чтомы работаем на свою страну и выполняем задание, которое обязаны выполнить. Вданном случае нам лучше не знать всех деталей операции. Нам все равно нерасскажут. Но если наверху решили, что так нужно, значит, так действительнонужно. Иначе нас не послали бы сюда следить за Шахвани. Сколько ты работал унас, прежде чем попал в наш отдел?

– Девять лет.