Зеркало для героя - Андрей Дышев Страница 77

– Это плавник акулы, – нехорошо пошутил я.

– Черта с два! – возмутился Дик. – Я погибать не намерен. Теперь уже нельзя погибать. Мы почти добрались до Гонсалеса. Осталось чуть-чуть, и я схвачу его за ухо!

Пробковые круги очень скоро намокли и стали крошиться. Не знаю, добрались бы мы до берега, если бы не обломок мачты, за который мы ухватились все трое, как персонажи картины Айвазовского «Девятый вал». Мы почти не работали руками. Во-первых, от этого было мало пользы, а во-вторых, сильное прибрежное течение и без того быстро тащило нас мимо острых рифов по большой дуге, и чем меньше оставалось до берега, тем дуга становилась круче, и в конце концов мы вынуждены были оставить мачту, которую уже тащило вдоль берега.

Мы боролись с течением и прибоем. Накатывая на берег, волны давали затем задний ход и откидывали нас от суши, словно дразнили. Уже светало, когда мы, шатаясь и падая, выползли на узкий песчаный пляж, огороженный плотным строем деревьев.

Борьба с океаном вымотала нас так, что мы смогли сделать всего несколько шагов и замертво повалились на мокрый песок. Я лежал ничком, прижимаясь щекой к шероховатой поверхности укатанного приливом берега, и мне казалось, что подо мной продолжают бушевать волны и ноги затягивает пучина. Вокруг нас гигантскими пауками застыли корявые, окаменевшие от соли плавуны. Я приподнял голову, рассматривая берег и испытывая странное чувство, словно нахожусь у себя дома.

– Ника, – невнятно произнес Дик, не поднимая головы. – Плесни-ка мне пару-тройку глотков рома для согрева… Чего молчишь? Хочешь сказать, что рома у нас нет? Как, собственно, и всего остального?

Я поднялся на ноги, стянул с себя майку и выжал ее. Матовый рассвет не давал теней, и береговые плавуны, как и стволы деревьев, казались рисованными, лишенными объема. Я прошел по берегу, оставляя на песке следы, которые тотчас затирали волны, смотрел по сторонам, в океан и на плотные заросли и никак не мог поверить, что в самом деле нахожусь на Комайо, на том самом острове, с которым связана долгая череда преступлений и убийств, который так хотел приобрести в собственность Влад и который стал приютом для моей Анны.

– Эгей! – крикнул Дик.

Я обернулся. Придерживая Нику под руку, вакуэро насколько мог быстро ковылял к лесу. Далеко от нас, напротив того места, где берег обрывался белым камнепадом, прыгала по волнам резиновая лодка с мотором.

– Исходя из увиденного, – сказал Дик, когда мы зашли в джунгли и спрятались за большим треугольным камнем, обросшим мхом, – можно сделать вывод, что остров обитаем.

– Сколько у тебя патронов осталось? – спросил я.

– Полный, – ответил Дик, отстегнув барабан и ловким движением загоняя его на место. – Возьми!

Он протянул мне револьвер. Я понял, что означал этот жест. Решение Дика было не самым лучшим, но меня настолько вымотал ночной заплыв, что у меня не осталось сил спорить с ним.

– Оставь себе, – ответил я, отводя в сторону его руку. – Он тебе нужен больше, чем мне.

– Как хочешь, – охотно согласился Дик, затолкал револьвер за пояс и встал. – Прощайте, друзья! Пойду за ухом Гонсалеса. Без этой гадости отсюда у меня пути нет. Даст бог, свидимся!

Я не стал говорить ему громкие напутственные слова, пожал вакуэро руку и провожал его взглядом до тех пор, пока тот не исчез в плотных зарослях.

Ника ходила вокруг меня, рассматривая яркие оранжевые цветы, по форме напоминающие каплю. Она приседала, прикасалась к лепесткам пальцами и кидала на меня короткие взгляды. Я понял, что она хочет сказать мне что-то важное, но не уверена, что я отреагирую на это так, как ей бы того хотелось.

Цветы стали отвлекать ее от мыслей, и Ника, выпрямившись, повернулась ко мне спиной, обняла себя за плечи, превратившись в тонкую и хрупкую пацанку, у которой сквозь влажную рубашку проступают лопатки и бугорки позвонков.

И тут до меня стало доходить, что Ника, как и мы с вакуэро, приплыла сюда не случайно, не ради любопытства или по воле каприза. Ее цель была не менее определенной, чем цель Дика, и сейчас, оказавшись в непосредственной близости от нее, девушка стала другой. Я почувствовал, что не нужен больше Нике.

– Я тоже пойду, ладно? – спросила она и, упреждая мой вопрос, добавила: – Только не спрашивай ничего, ладно?

– Ты знаешь, куда идти? – все-таки спросил я.

– Остров не такой большой, чтобы заблудиться, – уклончиво ответила Ника и, сделав шаг, повернулась, лукаво глядя на меня, словно хотела проверить, намерен я побежать за ней или нет.

Все знают, зачем сюда приплыли, подумал я. Все, кроме меня.

Я смотрел, как Ника, хватаясь руками за крученые стволы карликовых деревьев, быстро поднимается по камням вверх, размахивая пакетом. Несколько белых булыжников с гулким стуком покатились вниз, раскидывая в стороны опавшую листву. Поднявшись на каменный карниз, девушка повернулась лицом ко мне, помахала рукой, полезла выше и скоро пропала из виду.

Дик ушел направо, в ту сторону, откуда выплыла моторная лодка, Ника – прямо, в глубь острова, где высилась поросшая густым лесом гора, мне оставалось пойти влево. Не знаю, какой логики я придерживался, когда выбирал направление движения. Похоже, что никакой. Я шел по острову как слепой, отыскивая свое место, свою ячейку на этом игровом поле.

Джунгли, через которые я шел, мало напоминали сельву. Они были более сухими и редкими, а основу составляли незнакомые мне деревья с крепкими гнутыми стволами и колючими зелеными ветками, похожие на можжевельник и на терновник одновременно. Но росли они не настолько плотно, чтобы заросли нельзя было преодолеть без мачете.

Дважды я спускался в неглубокие овраги, по дну которых проходили тонкие ручьи, поднялся на холм, разделяющий две бухты, и с его вершины увидел противоположную, южную, часть острова.

Я часто оглядывался. Меня не покидало ощущение, что за мной следят, и это ощущение порой было настолько сильным, что я пару раз ждал, прячась за камнями и выжидая, когда преследователь пробежит мимо меня. Но лишь порывы ветра с шумом проносились над моей головой, расчесывая траву и приглаживая верхушки деревьев.

Вниз идти было легче. Лес поредел, все чаще попадались поляны с выжженной сухой травой, полной мелких прыгающих насекомых и белых, хрупких, как яичная скорлупа, ракушек. Они хрустели под моими ногами, и нельзя было шагу сделать, чтобы не раздавить их.

Вскоре я нашел тропу. Точнее сказать, это была полоса примятой травы, по которой прошли не так давно. Я остановился рядом с тропой, глядя по сторонам, предпочитая первым увидеть того, кто здесь ходил. Чувство тревоги нарастало столь стремительно, что я уже не мог двигаться дальше и стоял как вкопанный, глядя по сторонам.

Интуиция редко обманывала меня. Мурашки побежали у меня по коже, когда я увидел стремительно приближающиеся ко мне кончики черных хвостов, торчащие из травы, и затем услышал сухой шелест.

Уже раз обжегшись на встрече с пумой, я и в этот раз готов был увидеть каких-нибудь аспидных кошек, намеревающихся позавтракать мною, но, к моему удивлению и неоправданному облегчению, увидел выскочивших на тропу собак.