Приказано умереть - Владимир Колычев Страница 63

– Не знаю… Руку на женщин поднимать нельзя…

– Зато женщинам можно поднимать руку на мужчин!

С этими словами она подняла руку. На мужчину. Пальцы собраны в одной ударной точке. «Бросок кобры». Неуловимо быстрый и точный удар. Она метила Марату в шею. За ней скорость и внезапность.

И непонятно, каким чудом он успел среагировать на удар. Поставил жесткий блок и одновременно с этим ударил сам…

Очнулась Олеся в своей машине. Такое ощущение, что в шею вкололи болезненный «алоэ»… Это был «прямой массаж» болевой точки. Марат постарался… А он в самом деле большой специалист, если смог ее переиграть…

Машина стояла на обочине дороги. Значит, он не просто вырубил Олесю, он еще остановил управляемый ею транспорт… Да, действительно, голыми руками его не возьмешь. И голой грудью взять не получилось…

Олеся покрутила головой, пальцами помассировала шею. Немного отпустило. Надо ехать домой.

А у ворот дома она увидела знакомую фигуру. Маша. Явилась, не запылилась. Олеся с пульта открыла ворота, заехала во двор. Маша тут как тут. Глаза горят, губы уголками вниз. Даже кулаки сжаты. В таком гневе Олеся ее еще никогда не видела.

– Где Марат? – ожесточенно спросила она.

– Вау! Какие страсти!

Олеся взяла ее под руку и завела в дом. Маша не сопротивлялась, но продолжала лезть в бутылку.

– Я спрашиваю, где Марат?.. Я видела, как он садился к тебе в машину!

– Что за день сегодня? Все все видят, все замечают…

– Так ты скажешь мне, где Марат?

– Ну, мы с ним хорошо провели время. А потом я отвезла его домой…

– Как это, «хорошо провели время»?

– Ты же знаешь, в машине у меня комфортно, и кресла удобные…

– У вас что, секс был?

– А что, по-твоему, передо мной можно устоять?.. Твой Марат такой же бабник, как и все мужики…

– Врешь ты все! Ты бы его к себе домой привезла!..

– Думаешь, я могла бы позволить себе осквернить сексом нашу с тобой постель?

– Ты издеваешься, да?.. Скажи мне, что у тебя с Маратом ничего не было!.. Да не было ничего. Я же вижу, что не было. Да и знаю, что Марат не в твоем вкусе. Он настоящий мужчина. А ты хлюпиков вроде своего Кирилла любишь. И женщин слабых… Лесбиянка ты!

Олеся ударила Машу без размаха. Резко, хлестко. Раскрытой ладонью по щеке.

Маша не упала, но искры из глаза посыпались. Вид у нее такой, будто рядом с ней только что внезапно сработала батарея праздничных салютов.

Олеся привела ее в чувство. И сама успокоилась.

– А теперь мы с тобой спокойно обсудим, кто из нас лесбиянка!

Она взяла девушку за руку и повела за собой на кухню. Невыносимо хотелось выпить. А еще лучше пройтись по «снежной дорожке». Но кокаин – это смерть. Нет уж, лучше напиться…

С тех пор, как не стало Кирилла, вино и коньяк в ее доме не переводились. В общем-то, плохо. Но сейчас – хорошо… Олеся достала из бара бутылку «Метаксы». Убойная вещь, самое то…

Машу не спрашивала, будет она или нет. Будет!..

– Ну как? – после первого бокала спросила она.

– Хорошо, – смакуя ощущения, кивнула Маша. – Резковато, но хорошо…

– Сейчас бы на «паровозике» погонять, да?

– А есть? – жадно посмотрела на нее Маша.

– Нету. А если бы и было, все равно не дала… Ты же с наркотой решила завязать.

– Кто тебе такое сказал? Марат?

– Марат… Ты что, сбрендила, подруга? Я тебя что, на иглу сажаю?

– Я этого не говорила. Марат не так понял… Олег меня на иглу сажает.

Маша схватила бутылку и наполнила свой бокал не на два, а на все четыре пальца. И Олеся попросила то же самое. Выпили они залпом… Уж лучше алкоголизм, чем наркомания.

– Почему на иглу? Мы же ни разу не кололись.

– Ты не кололась… Мы когда с тобой поссорились, я к нему пошла, ну, чтобы на душе легче стало. Он сначала снегом угостил. А затем раствор приготовил, из героина. Ну и мне дал уколоться… Сначала мне понравилось. Ощущение такое – полный улет. Перло, перло, а потом самой вперли…

– Чего?

– А ты думаешь, Олег просто так меня заряжал. Нет. Он ждал момента. И когда понял, что я овощ, залез на меня… Мне муторно, всю на части рвет, а он мне ноги раздвигает…

– И ты ему дала?

– Говорю же, я тогда овощем была. Ничего не соображала… Я потом в туалет попросилась. Пошла в туалет, а попала в кладовку, что ли. Упала, лежу, а вокруг черти прыгают. Только мне совсем не страшно. Угар какой-то дурацкий… Смотрю, а там акваланг под тряпкой, ласты, маска… Ну, меня на дурку пробило. Маску на морду натянула, ласты на ноги. К Олегу в таком виде заявилась… А он говорит, что трубки мне не хватает. Свою предлагал… Представляешь, он меня на минет раскурить хотел. Вот морда!..

– Мурло, гнус, – злобно посмотрела на Машу Олеся. – И ты хороша…

– Хороша, – кивнула девушка. – На минет я не повелась. Домой ушла. А потом снова была у него. Снова кололась. Снова был секс…

Маша снова выпила. На пару с Олесей.

– А потом я поняла, что все, кранты. Думала, что наркота – это баловство. А черта лысого!.. Поняла, что в капкан попала… А тут Марат. Я с ним еще недели две назад познакомилась. Ну, продолжения не было… А тут смотрю, стоит, с какой-то курортницей прощается. Ну, меня жаба взяла. Со мной он не захотел, а с этой снюхался… А парень он хороший, правильный. С таким не забалуешь… Ну, я и решила, что нужно за него держаться…

– А за меня подержаться не пробовала?

– Пробовала, – с намеком на интимные обстоятельства усмехнулась Маша.

– Я не в том смысле… – поморщилась Олеся. – Ты могла бы прийти ко мне, рассказать…

– Как я могла к тебе прийти, если ты меня выгнала?

– Я тебя не выгоняла.

– Ну, почти что выгнала… Я же тебе надоела, да?

– Нет, глупенькая, нет…

Олеся нежно обняла Машу, рукой огладила бедро.

– Почему же ты тогда за мной не приехала?.. Если бы ты за мной тогда приехала, я бы не пошла к Олегу… А я к нему пошла. И он посоветовал мне к тебе не ходить. Сказал, что я как та собачонка за тобой бегаю, а так нельзя…

– Какая же ты собачонка?.. – возмутилась Олеся.

– Ну, он так сказал.

– Да я так поняла, что этот скот не только говорил… Совратил, гад, мою маленькую девочку… Поверь, я это так не оставлю. Он мне за все ответит.

И это были не пустые слова. Олеся в самом деле хотела наказать Фадея за его подлость… Только вот станет ли она связываться с ним. Так не хотелось становиться на скользкую тропу войны. Снова смута, снова грех… Может, и не стоит его трогать? Пусть живет себе. Только пусть живет вдали от нее и от Маши. С сегодняшнего дня путь к ним в дом ему заказан…