Властелин Африканского Рога - Михаил Серегин Страница 6

Шариф стал горячиться, говоря о том, что наболело. Он даже не замечал, с каким интересом и снисходительностью смотрят на него геологи.

– Послушай, Шариф! – после небольшой паузы сказал, став серьезным, Маккинли. – Ты, конечно, имеешь право обвинять свое государство. Но только учти, что эта философия выдержала проверку не годами и даже не столетиями, а тысячелетиями. Вся история человечества доказывает, что ты не прав в принципе. Я не знаю; наверное, твое правительство не справляется со своей задачей. Но! – геолог многозначительно воздел указательный палец. – Но еще никогда в истории человечества народ, который хотел бы самостоятельности, не добивался ничего, кроме рабства и насилия. Один город, одна деревня ничего не могут противопоставить окружающему миру. Всегда найдется урод, который придет к вам как к легкой добыче, с небольшой армией и заставит вас работать на него. Он поставит над вами надсмотрщиков и будет пользоваться плодами вашего труда. Потому что за ним – сила, а за вами – только нежелание объединиться с вашими соседями. А вот когда вы объединитесь, когда вы создадите определенное общественное устройство, в котором придется поступиться частью личной свободы, но обеспечить себе свободу общую, тогда это общественное устройство и защитит вас. Защитит, потому что у вас будет армия. А только лишь наличие профессиональной армии уже способно удержать врагов от нападения. У вас будет полиция, которая защитит вас от тех асоциальных элементов, которые захотят посягнуть на собственность. У вас будут законы, которые создадут условия, при которых будут закреплены ваши права и свободы. Но еще важнее ваши обязанности перед обществом. Потому что, если вы хотите, чтобы общество жило для вас, то и вы должны отдавать часть себя обществу. Вот так-то вот, парень!

Шариф, нахмурив брови, сидел и размышлял о том, что говорил ему европеец. Была в этом какая-то логика, но логика неудобная. Скорее всего, ее Шариф не принимал не из-за того, что был с ней не согласен, а потому, что она была неудобна лично ему. Ему, Шарифу, которому было удобнее жить законами своего небольшого клана на маленьком клочке побережья.

– А вообще, Шариф, тебе нужно учиться, – сказал геолог. – При твоем желании социальной активности ты принесешь больше пользы своей стране, если будешь человеком грамотным, получишь образование. Без знаний ты будешь повторять ошибки других людей. Но этого лучше избежать, чтобы не тратить понапрасну жизнь, изобретая велосипед, который уже изобретен. В противном случае ты можешь наделать таких ошибок!..

– Есть у нас такие люди, и не только люди, – поддержала Джил, – целые организации дилетантов. С их энергией и фанатизмом можно было бы столько пользы принести обществу, а они растрачивают жизнь на хулиганские малоэффективные и инфантильные выходки.

– Это ты о Гринписе? – расхохотался Маккинли.

– И о Гринписе тоже.

– А что это за Гринпис? – спросил Шариф.

– Эта такая международная организация, которая думает, что борется за сохранение природных ресурсов и экологию.

– Но это же здорово! – поразился Шариф. – Почему же вы так плохо о ней отзываетесь?

– Методы, мой друг. Слишком малоэффективные методы, больше похожие на детское хулиганство. В свое время они подняли шум в связи с тем, что во всем мире питьевая вода хлорируется. Они раздобыли где-то результаты исследований, доказывающие, что в хлорированной воде образуются некие канцерогены, вызывающие раковые заболевания и другие страшные вещи. И что ты думаешь? Нашлось-таки правительство, которое приняло все за чистую монету. Кажется, это было Перу. Несмотря на то, что собственные ученые пытались доказать, что эти результаты, которыми размахивали «защитники природы», не подтверждаются, правительство страны решило сильно сэкономить. Когда там отказались от хлорирования питьевой воды, полтора миллиона человек свалились с дизентерией, у них около сорока тысяч погибли. Вот тебе цена дилетантства.

– Уилл, ты зря так уж нападаешь на Гринпис, – со смехом возразила Джил, – все-таки нечто рациональное в этом явлении есть. Это своего рода форма социального контроля за правильным природопользованием. Они ведь не научно-исследовательский институт, а общественная организация. Их цель привлечь внимание общественности, ученых, правительств к конкретным проблемам, а не искать решения этих проблем.

Шариф слушал. Он верил и не верил. С одной стороны, геологи говорили разумные вещи, им не было никакой выгоды обманывать Шарифа, а с другой стороны… Шариф смотрел на лагерь. Две местные девушки прислуживали европейцам, стирали их одежду, готовили еду. Чуть в стороне группа кенийских рабочих готовит себе пищу отдельно от европейцев. Эта картина его несколько коробила, заставляла относиться к словам геологов несколько субъективно: как будто они имели личную корысть говорить заведомую ложь. По крайней мере, сомнения в душу Шарифа они заложили основательные. Единственное, с чем Шариф не был полностью согласен, так это с тем, что он должен тратить годы жизни на учебу. В это время Сомали будут грабить, кто-то будет наживаться за счет его народа, а он будет прозябать в учебных аудиториях и слушать пространные рассуждения белых профессоров?

Деятельная и горячая натура молодого сомалийца требовала действовать немедленно. Есть ведь грамотные и ученые люди, которые разделяют его точку зрения. Должны быть! Надо просто этих людей найти и привлечь на свою сторону. А он будет организатором. Да и нельзя знать абсолютно все. Вот, к примеру, Гринпис, о котором ему рассказали геологи…