Молчание солдат - Сергей Самаров Страница 56

– Аббас... – зовет Николай.

Аббас поднимает голову.

С противоположного склона подают опознавательный сигнал фонариком. Сигнал хорошо знакомый. Значит, это кто-то из отряда вовремя подоспел, а вовсе не случайные люди. Аббас Абдутабаров отвечает, показывая лучом вниз, – приглашает на встречу. Убирает фонарь и тут же подставляет Анвару одно плечо Николай, послушный знаку молодого командира, подставляет другое. Помогают ему встать и идти, потому что разведчик не в состоянии передвигаться сам, и нет под рукой носилок, даже заготовленных шестов, из которых можно носилки соорудить, рядом нет. Именно к шестам Аббас и держит путь. Помощь подоспела вовремя – теперь хотя бы будет кому доставить заготовки в отрядный лагерь. А в группе Аббаса, кроме них троих, никого не осталось в живых. Аббас сам проверял, не желая бросать раненых на мучительную смерть. Федералы очень удачно использовали знание места, которое они успели изучить в светлое время суток. И если бы не помощь со стороны, и сам Аббас не выжил бы в этой ситуации. Ему не дали бы добежать до поворота тропы, как не дали остальным.

Анвар дышит тяжело, морщится от боли, но не стонет. Хорошо себя ведет и изо всех сил старается идти самостоятельно, чтобы не нагружать товарищей лишней ношей.

Аббас вдруг видит на руках Николая рукавицы. Вспомнилось, где он нашел одну пару. Нашел именно тогда, когда рукавиц у Николая не было.

– Рукавицы... – говорит Аббас.

– Что? – не понимает Николай и смотрит на голые руки Анвара.

– Ты же рукавицы потерял...

– Нашел... В задний карман их, оказывается, сунул...

Аббас понимает, что поднять рукавицы одного из убитых – нет ничего проще. И никак не докажешь, что именно рукавицы Николая нашел он под «разгрузкой» у убитого омоновца. Аббасу самому хочется верить, что рядом с ним не предатель. При всей его нелюбви к этому русскому наемнику, хочется верить. Аббас считает предательство самым последним делом. Ничего хуже нет. Можно врага уважать. Страшного, жестокого, безжалостного – уважать можно. Но никто и никогда не уважает предателей. Николай уже предатель. Он предал своих, когда сдался в плен и остался воевать за деньги. Он может и во второй раз предать. Точно так же предать, как в первый. Потому и верить ему трудно...

Но предатель мог бы сейчас воспользоваться моментом и застрелить Аббаса вместе с Анваром. Это было бы большим ударом для Руслана Ваховича, понимает Аббас. Хотя зачем предателю молодые парни, ничего не решающие... Ему, если Николай в самом деле предатель, нужен только сам эмир Имамов и весь отряд целиком.

Анвару с трудом дается каждый шаг. Ноги не слушаются, цепляются за каждую кочку, за каждый камешек, в ямках и трещинах остаются. И чем дальше ведут его, тем шаги неувереннее и неувереннее. А нести надо... Быстрее... Часть федералов наверняка, отступив с противоположного склона, перегруппируется, вызовет подкрепление и постарается перекрыть пути. И следует поторопиться, чтобы успеть пройти опасный нижний участок до перегруппировки.

Вынесли, а не вывели до окончания тропы. Теперь – самое трудное. Впереди спуск, потом продвижение поперек почти отвесного склона, куда они и здоровые еле-еле прошли, ведомые Анваром. А теперь Анвара по этим же местам предстоит нести...

Аббас останавливается. Сажает разведчика спиной к большому округлому камню. Николай тяжко вздыхает и вытирает со лба пот:

– Не пронесем там. Самим бы пройти...

Аббас не отвечает, смотрит на наемника, словно не видит его. Соображает. Потом снимает с плеч свой рюкзак. Пробует на прочность лямки – сильно, чуть не со злобой дергает. Лямки крепкие. Тогда он рюкзак раскрывает и начинает выбрасывать из него почти все. Летит с горы комком, цепляясь за камни, теплый свитер, собственноручно связанный и подаренный когда-то воспитательницей Аббаса из детского дома. Следом летят три банки рыбных консервов и кусок лепешки... Летят пустой рожок от автомата и ракетница без ракет... Виснут на склоне, зацепившись, теплые запасные носки... Кувыркается, раскрываясь, шелестит на ветру страницами книга... Только нож перевешивается на пояс. Жалко нож. Лезвие хорошее, гвозди перерубает... Последний предмет – Аббас вытаскивает общую тетрадку своего подробного дневника, несколько секунд думает, ощупывает карманы разгрузки, но они полные, и он с заметным сомнением убирает тетрадку за пазуху к Анвару. К правому плечу, потому что левое пробито пулей... Потом движения снова становятся энергичными, Аббас ножом в два движения прорезает в рюкзаке отверстия для ног.

– Сможешь сам надеть? – спрашивает Аббас.

Анвар смотрит на него со страданием в глазах. Морщится, но шевелится, пытаясь руки протянуть и попробовать. Но наклоняться ему трудно, и Аббас сам, стараясь не причинить боль резким движением, натягивает на товарища импровизированные шорты так, чтобы лямки оказались спереди.

– Ремень снимай, – командует он Николаю.

– Может, и штаны тоже? – ворчит Николай, но все же снимает с себя широкий и длинный брючный ремень.