Петля для скалолаза - Андрей Дышев Страница 43

– Ну так вот! Раз вы бросили меня на произвол судьбы, то те двадцать тысяч долларов, которые пришлось дать милиционеру, включим в ваш счет.

– Хорошо, – кивнул Гельмут, наверное обрадовавшись тому, что так легко отделался. – Только не ходите так быстро от меня.

Он, хромая, плелся за мной, часто спотыкался и бормотал ругательства. О чем-то спросил, но я не расслышал, занятый мыслями о Глушкове. Кому эта глупая шутка была нужна? – думал я и чувствовал, как подсознательно прихожу к страшному выводу, но упираюсь, насильно увожу себя от него.

Остановился, сел на снег. Гельмут сочувствующе посмотрел на меня.

– Вы устал? Давай мне ваш рюкзак, я помогу.

– Я не устал, Гельмут. Идите, я вас догоню.

– Я иду медленно, – сказал он, не оборачиваясь.

Когда немец скрылся за деревьями, я снял с плеч рюкзак, отстегнул клапан, ослабил веревку, вытащил пачку «учетного инвентаря», завернул ее в кусок полиэтилена и кинул в снег рядом с пнем, засыпал, крепко придавив ногой. Раз сказал, что одну пачку отдал милиционеру, значит, той пачки не должно быть в рюкзаке. Пока марки не будут переведены на счет Ларисы, у Гельмута не должно быть никакого повода для подозрений.

* * *

Слишком долгое мое отсутствие могло показаться Тенгизу подозрительным, и я торопил Гельмута, как мог. Немец уже чувствовал в своих руках нежную тяжесть рюкзака с долларами, но все же пытался вести непримиримую борьбу за экономию средств. В Терсколе он потащил меня к полусгнившему вагончику, в котором продавали билеты на рейсовые автобусы до Минвод, и едва ли не со слезами на глазах уговаривал меня поехать общественным транспортом в целях собственной безопасности.

– О какой безопасности вы говорите, Гельмут!! – рявкнул я. – Мне кажется, вам понравилось попадать в заложники. Да бандиты трясут рейсовые автобусы почти каждый день!

– Сколько стоит такси? – слабым голосом спросил немец.

– Сколько запросит водитель, столько вы и заплатите.

За нами уже давно наблюдали водители легковушек, припаркованных рядом с кассовым вагончиком. Как только Гельмут обратил на них внимание, к нам подскочил уставший от ожидания клиентов водитель.

– Куда надо, брат? – с готовностью спросил он, вращая на пальце тяжелую связку ключей.

– В Минеральные Воды, – ответил я за Гельмута.

– Садитесь! – кивнул водитель на помятый временем и крутыми дорогами «жигуленок», торопясь, чтобы мы не успели передумать.

– Скажите! – обратился Гельмут к водителю. – Сколько мы должен будем давать вам денег?

– Пятьдесят баксиков.

– Но у нас есть купюры только по сто долларов.

– Я найду сдачу.

Я скрипнул зубами и лишь усилием воли сдержал желание двинуть кулаком по затылку Гельмута.

– Одну секундочку! – сказал я водителю, крепко взял Гельмута под руку и потащил к вагончику. Зайдя за него, я прижал немца к жестяной стене и громко зашептал:

– Вы в своем уме, ветеран трех рейхов?! У вас что, мозги отмерзли?! Какого черта вы сказали водителю про доллары? Да если он узнает, что у нас в мешке, то отвезет прямиком в «Белый Князь», где боевики заживо похоронят нас в ледовой трещине.

– Но как я буду платить за такси? – попытался возмутиться Гельмут, но я, дабы мои слова прозвучали убедительнее, вдавил кулак в рыхлый гельмутовский живот.

– Рублями, господин Хагемайстер, рублями! В России за все надо платить рублями.

– Но он сказал: «Баксиков»!

– Это для дураков, Гельмут. Пересчитайте пятьдесят долларов по курсу и расплатитесь рублями. Надеюсь, вы не станете отрицать, что у вас есть рубли?

Гельмут нехотя полез в карман за бумажником. Встал ко мне вполоборота, стал шелестеть купюрами.

– Сколько надо?

– Триста тысяч.

– О! – удивился Гельмут и на всякий случай прикрыл бумажник. – Разве курс доллара так много вырос?

– У нас принято давать водителям чаевые. Да не тяните же вы резину! У меня очень мало времени!

– Как можно быстрее, – попросил я водителя. – За скорость накинем.

Услышав это, Гельмут вопросительно посмотрел на меня и полез в карман за калькулятором. Колеса засвистели о дорожную наледь. Машина поплыла бочком в сторону, затем выровнялась и понеслась по шоссе вниз.

Гельмут молча складывал и вычитал цифры. Машину трясло на ухабах, и немец тыкал пальцем не в те клавиши, в которые надо было, морщился, вполголоса ругался и начинал сначала. Я несколько раз сказал водителю, что не очень доволен скоростью. Тот нервничал, давил на педаль акселератора, но старая машина не могла выжать из спидометра больше ста километров в час.

Утомленный арифметикой, Гельмут вскоре уснул, уронив голову на грудь. Я же не был настолько счастлив, чтобы спокойно спать. В моей голове роем кружились мысли о смерти Глушкова, об исчезновении его трупа, о Лариске и следах крови на спинке кровати в моем вагончике на Ледовой базе.