Девять минут до взрыва - Сергей Соболев Страница 42

– Что в том кувшине?

Она небрежно махнула рукой в направлении жбана, стоящего посреди стола.

– Пиво. Домашнее… его сам Николаич делает. А что?

– Хм… Крепкое?

– Нормальное.

– Я вообще-то сама не пью. Но… Налей-ка мне, Дима, кружку… для храбрости!

Краснов взял обливную глиняную кружку емкостью в поллитра, налил в нее из жбана пива, передал Дарье.

– А что Тимофеевна? – спросил он. – Она что, не придет?

– Нет. Сказала, что останется с Федором Николаевичем.

– А ты, значит… Так, так…

Краснов взял двумя руками жбан, запрокинув голову, сделал несколько крупных глотков. Потом поставил его обратно на стол, вытер губы тыльной стороной ладони, подхватил – в самый последний момент – едва не свалившееся с него полотенце.

– Вот что. Я, в принципе, уже попарился. Так что я сейчас уйду, Дарья.

Не буду тебе мешать…

– А ты мне не мешаешь, – сказала она. – Вкусное пиво… Я такого никогда не пробовала.

Дарья встала с кресла и поставила кружку с недопитым пивом на стол. Потом повернулась к нему спиной, после чего двумя руками подобрала подол сарафана… и одним гибким движением сняла его через голову.

Под сарафаном ничего не было. Совсем ничего, кроме нагого девичьего тела.

Краснов шумно сглотнул. Он хотел отвести взгляд в сторону, но не смог. «Смуглянка» была чертовски хороша; ее юным гибким телом можно, кажется, любоваться вечность… к этому почти ничего добавить.

Дарья выждала несколько долгих секунд, – как бы сама привыкая к собственной наготе и к тому, что она сейчас не одна. Повернулась вполоборота к Краснову; ее правая рука плавно, скользнув вдоль крутого бедра, пошла вверх; казалось, что она собирается прикрыть грудь, но нет, она лишь поправила волосы…

Повернула голову к застывшему в двух шагах от нее парню, внимательно – и как-то по-особенному – посмотрела на него своими жгучими черными глазами.

– Мне еще не приходилось париться в настоящей крестьянской русской бане… Ну, что застыл?! Бери веник, пошли в парную!

Долго они там не задержались: уже вскоре, стоило Краснову слегка пройтись березовым веником по девичьей спинке, по гладким плечикам, по упругим ягодицам, Дарья взмолилась о пощаде.

Ну и то верно, хватит для первого раза! У Николаича здесь все так толково, расчетливо настроено, что не каждый мужик выдержит и трех минут в этой крестьянской баньке, даже на средней полке, прикрытой – чтобы не жгло седалище – смоченной в холодной воде простыней…

В предбаннике, в противоположном от входа углу, за выгородкой, оборудован душ. Но Краснов не дал «смуглянке» и минуты передышки. Взял ее за руку и увлек за собой!

Так, держась за руки, они и выбрались вдвоем – в чем мать родила – из бани и бултыхнулись в «ставок»…

– Ой! – вскрикнула Дарья, отфыркиваясь в темноте. – Я же не умею плавать!!! Ой, ой… здесь глубоко!..

Краснов в два гребка подплыл к барахтающейся в воде «смуглянке», схватил ее за руку, потом под мышки…

Прижал к себе, – а что остается делать – и, подгребая левой рукой, стал вместе с ней перемещаться к мосткам. До которых было всего-то метра четыре, не больше.

Он помог Дарье выбраться из «ставка», потом и сам взобрался на «берег» по деревянной лесенке…

– Вот же… дурочка! – вполголоса выругался он, закутывая «смуглянку» в теплое махровое полотенце. – Плавать не умеешь, а туда же – «русской» бани захотелось!!

Спустя несколько минут они расположились в предбаннике, за столом. Дарья, подстелив полотенце, уселась в кресле. Она, кажется, ничуть не смущалась собственной наготы и вела себя так, словно все происходящее с ними здесь и сейчас – дело вполне естественное.

Краснов сел на лавку, прикрылся полотенцем. Налил в кружку пива, передвинул ее по столу, так, чтобы Дарья могла дотянуться. Сделал несколько глотков из жбана. В голове у него слегка шумело… то ли от выпитого крестьянского пива, то ли из-за присутствия «смуглянки».

Она вдруг встала, обошла стол и, слегка покачивая бедрами, подошла к Краснову. Его взгляд успел выхватить деталь, которую он отметил еще раньше: лоно у нее гладкое, открытое взору, без малейших следов растительности… Прижалась к его плечу упругой прохладной грудью, слегка укусила за мочку уха… Он почувствовал на своих предплечьях ее руки. Дарья сначала провела коготками у него по спине, – отчего кожа у Дмитрия сразу покрылась мурашками – потом стала массировать его предплечья…

– Расслабься! Ну что ты такой напряженный?! Не спина, а гранитный валун!!

Краснов прикрыл глаза.

У нее были на удивление сильные, и в то же время ласковые руки…

Он все еще не решил, как ему вести себя с этой девушкой, какой именно линии поведений с ней он должен придерживаться. Но сейчас ему не хотелось думать о чем либо серьезном, о каких-то существующих или вымышленных проблемах. Ему было хорошо, покойно, он мог сидеть так, кажется, целую вечность.

Над ухом послышался жаркий шепот:

– Дима, привстань на секунду…

Он послушно выполнил ее команду. Дарья провела кончиками пальцев по его животу, затем одним движением сдернула с него «набедренную повязку»..

Расстелила полотенце на широкий дубовой лавке, скомандовала:

– А теперь – ложись!

Краснов хотел лечь на живот, но Дарья заставила его перевернуться и лечь на спину. Девушка присела корточки: он ощутил, как ее уста касаются его руки, затем плеча; ее руки и губы перемещались по всему его телу…

Она поцеловала то место, где у него виднелся след от ссадины на бедре. Краснов почувствовал на своей руке, которой прикрывал – пытался прикрыть – свою вздыбившуюся плоть, ее горячую ладошку. Она отвела его руку; в ее движениях, в ее поступках присутствовало что-то древнее, природное, могучее, чему невозможно было противостоять.

Ее губы, ее влажный горячий рот получили полную власть над ним, на Красновым, над его естеством…

В какой-то момент, предчувствуя, что уже не в силах сдерживаться, что близится разрядка, он попытался высвободиться из плена этих жадных прекрасных губ… Но «смуглянка» проявила настойчивость, она довела начатое до конца: Краснов, коротко простонав, разрядился… и она выпила, вобрала все до последней капли.

Краснов ненадолго вернулся в дом. Ему вначале показалось, что хозяева – не дождавшись их возвращения – улеглись спать. Но едва он вошел в «залу», где горел перенесенный из гостевой комнаты ночник, как из спальни вышла хозяйка в наброшенном на плечи халате.

– Тимофеевна… э-э-э… – Краснов слегка замялся. – Короче, мы будем с Дарьей ночевать на сеновале.

– Вы, наверное, проголодались? Сейчас я соберу вам покушать…