Гольф с моджахедами - Валериан Скворцов Страница 36

Хабаев развел руки, упиравшиеся локтями в письменный стол, и кивнул.

Хаджи-Хизир кивнул тоже. По интонации он понял, что русский вежливо спрашивает какое-то разрешение. В любом случае, беседа записывалась через микрофон во внутреннем кармане его пиджака на магнитофон в шифровальной комнате, где перевод делался, как говорится, с колес. Слова есть слова, это ещё не решение, а когда для решения придет время, он, Хаджи-Хизир, будет знать слова и сможет взвесить смысл сказанного бойким русачком.

Севастьянов перебросил лист своего блокнота и продолжил:

— Предварительный анализ показал, что… этот коктейль перенасыщен преступлениями. Я имею в виду элементы насилия, не более, и, Боже упаси, не смену форм собственности или переход её из рук в руки. Некоторые детали мне неизвестны, могу привести примеры… Но вот, например, мясной комбинат в Сызрани приобретен в результате нелегального изъятия акций у его работников с помощью… скажем, группы силового давления. Не важно какой, бандитской или милицейской. Этого достаточно, чтобы последующие легальные трансакции мясокомбината так же были признаны нелегальными в случае следственных действий. Мировое финансовое сообщество через собственные информационные структуры, проще говоря — с помощью экономической разведки, постоянно ведет подобные следственные действия на российских просторах, включая Северный Кавказ… Сообществу известно, что около восьмидесяти процентов прибылей от такого рода предприятий вывозятся за границу. Их, конечно, принимают в офшорах, а стоит деньгам появиться вне их — замораживают счета под предлогом начатых или только кажущихся расследований… Это пропавшие деньги. Худший случай. В лучшем, деньги просто не принимают, с ними не связываются… Таким образом, с финансами «Гуниба» происходит то, что называется утратой гидрогенности, то есть текучести… Застой.

Хабаев приметил, что Хаджи-Хизир дважды переставил раскоряченные ноги, казавшиеся для огромного, непомерной толщины тела необыкновенно тощими в старинного кроя шевровых сапогах. Боролся с подступившей сонливостью.

А русский бил в точку.

— В финансовой практике существуют приемы преодоления такой болезни? — спросил Хабаев.

— Как временная мера? Как временная мера, думаю, их можно найти… Скажем, ещё работающие короткие деньги превратить в длинные… Но в целом следует срочно, весьма срочно приступить к кардинальной перестройке финансовой стратегии «Гуниба». Превращение коротких денег в длинные даст только временный эффект.

— Что значит — короткие и длинные?

— Поясню на примере одной вашей операции… Но договоримся, что вы не спросите, откуда я о ней знаю. Условие принимается?

Аллах всемогущий, подумал Хабаев, ты справедливо лишил Хаджи-Хизира знания иностранных языков. Русский, которым начальник контрразведки владел лучше чеченского, давно уже считался своим в горном Кавказе.

Залетный финансист, предусмотрительно выбравший для переговоров английский, более не представлялся самоуверенным и развязным. Смекнул, кто третий лишний в их компании профессионалов.

Хабаев кивнул.

— Хорошо, — удовлетворенно сказал Севастьянов. — Я имею в виду операцию «Кавказская Лолита». Масштаб отличный. Восемнадцать тысяч юных российских, украинских, приднестровских и молдавских курортниц вывозятся из Сочи, Туапсе и Новороссийска, отчасти через Одессу, Кипр, а также Стамбул… в общем, разными путями — в Югославию. Многотысячный аппарат международных чиновников и миротворцев вокруг Косово нуждается в женщинах. Вы передаете их чешским посредникам на берегу, где и заканчивается ваш бизнес… Насколько я знаю, от тысячи до тысячи двухсот долларов прибыли за единицу… э-э-э… поставляемого оборудования, назовем это так. Мне известно также, что из ста тридцати тысяч «наташек», ежегодно вывозимых в Западную Европу из Восточной, ваша подконтрольная доля составляет две трети… Большие вложения! Но какая ничтожная прибыль! Из-за обрыва операции. То есть, эти операции искусственно укорочены. «Наташки» вывозятся и сдаются посредникам, которые и эксплуатируют… э-э-э… оборудование. Таким образом, ваши вложения в данный бизнес — короткие.

— А если бы они стали, пользуясь вашей формулой, длинными? — спросил Хабаев.

Типа недооценили, подумал он, во всяком случае, его информированности. Однако, обещание дано, про источник сведений о прибыльности «Каваказской Лолиты» теперь не спросишь. Конечно, операцию такого размаха не упрячешь, но прибыль засекречивалась строго.

Хаджи-Хизир, заскрипев креслом, переставил ступни и вздохнул, не скрываясь. Заскучал окончательно. Хабаев и сам бы вздохнул, но по другой причине.

— Не думаю, что среди офицеров и сержантов-контрактников российского батальона в Косово у вас не найдется контактов, — сказал Севастьянов. — По моему, остальное вам ясно?

— Полный контроль над предприятием, то есть от поставки… как вы говорите, оборудования до запуска производства, затем управление им и, стало быть, многократная максимализация прибыли?

— Вот это и есть длинные деньги! Вы радуете меня, господин Хабаев!

— А вы меня, господин Севастьянов, — лицемерно ответил Саид-Эмин.

Всемогущий хозяин «Гуниба» с возрастом отвык общаться с людьми, которые считают себя вправе соваться в не свои дела. А этот и знал о не своих делах почти все.

Севастьянов уловил иронию в голосе президента и генерального директора.

В огромном кабинете повисла тишина.

Ни один из них не отвел глаза.

Севастьянов вдруг осознал, что дикари могут и не выпустить его живым. С ещё большим беспокойством он подумал, что на лазаревской вилле «Гуниба» Оля несколько дней пользуется гостеприимством женщины по имени Заира, возможно, любовницы архаичного толстяка в папахе и сталинских сапогах, на которых для полноты картины не хватает только галош.

Хабаеву же предстоял тяжелый выбор: верить или не верить русскому? Он почти сожалел теперь, что Хаджи-Хизир не знает английского. И сказал по-русски:

— Час просидели. Предлагаю небольшой перерыв… Разойдемся на чай.

Теперь Севастьянов развел руками. Его время оплачивалось генеральным управляющим «Гуниба». Ему и распоряжаться им.

Для Льва эта история началась в Париже — со звонка адвоката Ива Пиккеля, о котором знакомые или партнеры в финансовом мире какими-либо сведениями не располагали. Поэтому на встречу с человеком, отличавшемся кудрявой бородкой, красной «бабочкой» на ковбойке под зеленым плащом и черной шерстяной панамой — опознавательные признаки давались по телефону детальные, — он отправился, что называется, втемную. И только увидев рядом с адвокатом, как теперь говорили в Москве, лицо кавказской национальности, — встреча происходила в кафе «Фуке» на Елисейских полях — он догадался о предмете предстоящего разговора.

Севастьянов уже отслеживал кавказские дела для Специальной комиссии финансовых действий против отмывания денег, образованной Европейским парламентом. Некоторые материалы заказывал американский Центр изучения международной организованной преступности и коррупции. Справки, хотя и основывались на агентурных сведениях, публиковались в деловой прессе. Так что вопрос — почему именно он интересен Пиккелю с кавказцем — отпадал сразу. Если Льва и мучило любопытство, то, принимая во внимание попугайский вкус адвоката, лишь касательно цвета его брюк под столешницей. Узнать это Льву было не суждено, поскольку со свидания он ушел первым. А в конторе Пиккеля в пригороде Бобиньи на второй встрече он увидел, что восьмидесятилетний адвокат — одноногий.