Наследница - Борис Седов Страница 30

— До хозяина им никогда не добраться. — Мужчина лет сорока, худощавый и низенький, сделал едва заметное движение тонкой рукой, и оба охранника, препроводившие Пляцидевского в кабинет, бесшумно исчезли за дверью. — К тому же, они сыты. Я их кормлю своими слишком болтливыми гостями.

— Я не напрашивался к вам в гости, Дмитрий Романович. — Пляцидевский смерил неприязненным взглядом того, кого никогда не встречал в жизни, но кто был знаком ему как нельзя лучше. Правда, по фотографиям. По телепрограммам. И по досье, подробным и навевающим скуку, целую гору которых пришлось перелопатить за последнее время.

Даниил удовлетворенно хмыкнул. Он не ошибся, предположив, что его похищение — происки господина Шикульского. Депутата и аквариумиста. Миллиардера и отморозка.

— А кто вам сказал, что вы гость, Даниил Александрович? — Шикульский отвернулся к аквариуму, постучал по стеклу костяшкой пальца. — Вы мой пленник.

— Ха, и сдался я вам! — усмехнулся Даниил и перевел взгляд на второго мужчину, находившегося в кабинете. Если не принимать в расчет весьма не располагающей внешности — коренастой фигуры, длинных рук и тяжелой бульдожьей физиономии, — ничего примечательного в этом скромно приткнувшемся на краешек кресла возле большого стола человеке не было. — Интересно, и чем я, ничтожный, добился столь неслыханной чести оказаться вдруг вашим пленником, Дмитрий Романович?

— Только тем, что очень хочу познакомиться с вами. Мои люди угробили кучу денег и времени на то, чтобы выяснить, кто вы такой. И представляете… ничего! — Шикульский картинно развел руками. — Пусто! Вас просто не существует! Вы можете объяснить, как такое возможно?

— Легко. Просто я не являюсь гражданином этой страны.

— Неужели вы думаете, что я в своих поисках ограничивался Россией? Здесь мне было достаточно выяснить, что паспорт, который вы предъявляли в нотариальной конторе, поддельный, а дактокарты на вас нет ни в ФСБ, ни в МВД. Через компьютер Центрального паспортного стола мы пропустили несколько ваших фотографий. Получили данные примерно на тысячу человек, кто по возрасту и по внешности походит на вас и когда-либо получал российские или советские паспорта. Не поленились, проверили всех. Никаких результатов. Никаких ваших следов нет ни только в России, но и ни в одной бывшей республике Союза. Вашей фотографии нет и в мидовской базе данных на граждан дальнего зарубежья, которым выдавалась российская виза. Остается предположить, что вы или инопланетянин, или сумели неузнаваемо перекроить внешность, или нелегально перебрались через границу. В инопланетян я не верю, в идеальные пластические операции — тоже. Граница на замке. Что же остается? А ничего, — опять театрально развел руками Шикульский. — Загадка. А я не люблю загадок, которых не могу разгадать. Поэтому и попросил доставить вас сюда. И сейчас вы мне всё расскажете, Даниил Александрович. Или как вас там зовут на самом деле?

— Не кривите душой. — Не дожидаясь приглашения «гостеприимного хозяина», Пляцидевский устроился в кресле по соседству с «бульдожьей физиономией», закинул ногу на ногу. — Вам наплевать на то, кто я такой. Дело в другом. Вы хотите нанять меня на работу. Какое бы у меня ни было резюме, будь я хоть беглым каторжником, хоть агентом Моссада, я нужен вам в качестве союзника. Это вербовка?

— Ну, если называть вещи своими именами, пусть будет вербовка. Условия, которые я готов вам предложить за то, что подпишете соглашение о сотрудничестве…

— Не тратьте попусту время, Дмитрий Романович, — перебил Пляцидевский. — Какими бы эти условия ни были, я их не приму. И никаких соглашений подписывать не намерен. Ничего поделать с собой не могу, но уж слишком я щепетилен в таких вопросах, как профессиональная этика. Никогда не нарушил еще ни одного обязательства, ни разу не кинул ни одного своего клиента, какие бы соблазнительные предложения мне ни поступали. Так что не пора ли закругляться с этой темой?

Шикульский нехорошо улыбнулся, покачал головой и упер взгляд в аквариум.

— Дмитрий Романович, насколько я понимаю, я сейчас в вашей загородной резиденции под Истрой. А мне очень надо быть в Питере. Чересчур много дел. Вы же в курсе, что завтра в «Богатырской Силе» собрание акционеров. Распорядитесь, чтобы доставили меня обратно. И забудем про этот маленький казус.

На этот раз Шикульский презрительно хмыкнул. И опять постучал костяшкой пальца по стеклу аквариума. Рыбки не обратили на это никакого внимания. Привыкли.

— Хм, от моих приглашений к сотрудничеству давно никто не отказывался. Даниил, зачем ты несешь весь этот вздор насчет того, чтобы тебя вернули обратно? — Депутат решил перейти на «ты». — Ведь понимаешь отлично, что у тебя единственная альтернативна: или ты работаешь на меня, или сгинешь, и тебя никто никогда не найдет.

— Дим, у тебя тоже единственная альтернатива, — рассмеялся Пляцидевский. — Или я немедленно возвращаюсь в Питер, или уже в ближайшее время те материалы, с которыми ты ознакомился еще месяц назад, получают огласку. Сам понимаешь, что тогда тебе будет уже не до концерна. И не до бизнеса. И не до второго депутатского срока. Лишь бы успеть унести свою задницу из страны. Зачем тебе, Дима, такие проблемы? Откажись от претензий на «Богатырскую Силу», смирись с поражением. Неужели амбиции могут быть выше благополучия?

Шикульский наконец отлип от аквариума и подошел к Даниилу.

— Знаешь когда я был студентом, мы в общежитии каждую ночь проводили за картами. Притом, играли не в крестьянского дурака. И не в мещанского кинга. И даже не в привычный преферанс. Мы дулись в покер. Ты знаешь, что значит идти ва-банк?

— Ты хочешь уверить меня в том, что играешь ва-банк?

— Да играю ва-банк. Даниил, а ты знаешь, что значит блеф? Я, например, знаю это как нельзя лучше. — Олигарх не сводил с Пляцидевского холодного взгляда, и у того создалось впечатление, что это взгляд душевнобольного. — Ты сейчас блефуешь. Ведь что бы с тобой ни случилось, Энглер ради того, чтобы за тебя отомстить, никогда не скинет тот козырь, который сейчас у нее на руках. Если и пустит в ход компромат, который сумела заполучить то в самый последний момент, когда ничего другого ей уже не останется. Она держит его для себя, но никогда не израсходует на кого-то другого. Так что не пугай меня, Даниил. И еще раз повторяю, делай выбор: или работаешь на меня, или… — Шикульский не договорил. Протянул руку «бульдожьей физиономии». — Дай-ка мне пушку… Даниил, я очень безжалостный. Я в какой-то мере маньяк. И я получу огромное удовольствие, отстреливая от тебя по маленькому кусочку. Сначала ухо. Потом нос. — Олигарх передернул затвор пистолета, уткнул неприятно пахнущий ружейной смазкой ствол в висок Пляцидевскому, провел им по лицу, сдвинув на самый кончик носа очки. — Потом яйца…

«Астра А-90 — машинально отметил Даниил. — Австрийский автоматический. С маслиной в патроннике. Не снятый с предохранителя! Он что, идиот, этот Дмитрий Романович? Не отдает себе отчета в том, что творит? Или шпилит какую-то хитрую оперу? Провоцирует? Что ж, даже если это и провокация, грех не использовать единственный шанс».