Четвертый тост - Александр Бушков

Памяти Павла Судоплатова, волкодава Великой Эпохи, а равно –всем, безымянным при жизни, посвящается

Опасность – дело, во всяком случае, не мгновенное, каккажется многим, ее нельзя сразу проглотить, а придется принимать понемногу,разбавленную временем, подобно испорченной лекарственной микстуре.

К. фон КЛАУЗЕВИЦ. «О ВОЙНЕ»

Вообще мы живем в век, когда нельзя ничему удивляться икогда нужно быть готовым ко всему, исключая добра.

Великий князь КОНСТАНТИН.

(Из письма брату Николаю от 7 мая 1826 г.)

…Вообще-то со всеми это происходит примерно одинаково. Еслиподумать, незатейливо. Человек без особых достижений и провалов тянет своюофицерскую лямку… стоп, стоп, офицером быть вовсе не обязательно, достаточно прапорщиком.Главное, состоять в рядах, уж это непременно, в рядах, потому что из штатских вспецназ ФСБ не попадают. Итак, достаточно.лужить в рядах. Остальное произойдетнезависимо от служивого, который и понятия не имеет, что к нему давненько ужеприсматриваются, то мысленно похлопав в ладоши, то мысленно поморщившись (и то,и другое – без особых эмоций, мимолетно); что твою ничего не подозревающуюперсону, твою неповторимую якобы личность давненько уже изучают вдумчиво исерьезно посредством придуманных не вчера засекреченных методик.

Правда, это ни о чем еще не говорит. Совершенно ни о чем.Продолжения может и не оказаться… Иногда решают в конце концов, что – нет, неподходит сей индивидуум. И все кончается не начавшись. Причем объект разработкитак и не узнает, что когда-то являлся таковым. Ибо, как пели давно томусимпатичные германские привидения, важнее всего результат. «Важнее всегорезультат, чики-чики, чики-чик…» А в данном случае результат был – ноль. Илинуль, кому как больше нравится. К чему при этом раскладе зря напрягатьчеловека? Ведь как строевой офицер он неплох и на своем месте, к чему ж емузнать, что кое для чего он оказался неподходящим? То-то и оно.

А если решено, то судьба нагрянет в гости в обликенеприметного, несуетливого, выражаясь старым армейским термином, покупателя. Ион сделает предложение. От которого, кстати, можно и отказаться. Бога ради,никто не неволит, дело житейское. Но если человек соглашается…

Т о попадает в другой мир. Где его научат многому,способному ужаснуть прекраснодушных пацифистов, мечтающих, чтобы никто никогоне обижал, и волк возлег рядом с ягненком. Вот только серый, паскуда, ни за чтоне желает мирно возлегать, а пацифистов, вот загвоздочка, кто-то постояннодолжен охранять от кучи паскудных сложностей, коими полна жизнь на грешнойземле…

Короче, научат. На совесть. И сажать дельтаплан на крышуатомной станции, и эффективно превращать живого человека в труп, и ставитьмины, и извлекать мины. И много чему еще. Впрочем, до финиша доходят не все,кто-то отсеется, и вовсе не потому, что труслив или нерасторопен. В спецназесвои нюансы. Тут нужен не Рэмбо, не супермен, героически скрипящий бицепсом подградом пуль и тупо идущий на рожон. Это-то как раз и не приветствуется – перетьна рожон, не уметь бояться. Вот именно, бояться тоже нужно уметь, а ежели неумеешь – на все четыре стороны…

И если человек все же достиг финиша, он переходит в другоекачество, в иную плоскость жизни. Теперь если говорят о спецназе – говорят и онем. Слово красивое, понятие загадочное, заманчивое, романтическое. Длянепосвященных.

Посвященным-то прекрасно известно, что на самом деле все дообидного грубо и просто. Жизнь вообще простая и грубая штука. И когда звучиткоманда: «спецназ, пошел!», на деле это означает лишь, что у человека в погонахесть одна-единственная веселенькая привилегия: первым обрушиться в пекло. Давдобавок желательно, чтобы он из этого пекла вернулся, мало того, приказ обычнопредписывает приволочь с собой связанного черта, а лучше двух.

Всего делов…