Возвращение Пираньи - Александр Бушков Страница 25

Мазур давно уже перестал разглядывать окружающие пейзажи –прискучило. Ничего нового ожидать уже не приходилось. Маленькие городки (покакой-то загадочной системе поезд в одних ненадолго останавливался, а другиепроходил без задержек) походили один на другой – хаотично разбросанные красныечерепичные крыши, окруженные зелеными квадратами садов, центр городкаопознается мгновенно по высоким шпилям старинной церквушки или не менеепочтенной возрастом мунисипалидад. Иногда чуть ли не по часу вдоль полотнатянутся банановые плантации – однообразное море огромных бахромчатых листьев,убогонькие жилища рабочих, те самые здешние ранчо, ряды изгородей из высоких,двухметровых кольев – пока что гладких, казавшихся совершенно мертвыми, ноКацуба говорил, что, стоит начаться сезону дождей, через несколько месяцевколья станут обрастать первой листвой, а через пару лет на месте изгородиокажется густая аллея.

Плантации, городки и скопища крытых непременным рифленымжелезом хижин порой сменялись сертанами – редколесьем, перемежавшимся зарослямикустарника. По сравнению с сибирской тайгой – ничего особенного. То, что сполным правом можно именовать джунглями, простиралось на левобережье Ирупаны,куда им, слава богу, ехать не придется.

Гораздо интереснее был сам поезд, влекомый тепловозом, явноне намеренным бить рекорды скорости. Первый класс, где они ехали, еще могпорадовать цивилизацией – купе со стеклянными дверями и шестью креслами вкаждом (правда, под обивку из кожзаменителя, такое впечатление, вместо пружиннапихали опилок), под потолком безостановочно вертятся два вентилятора, авместо стекол в окнах – тонкие жалюзи.

Остальные семь вагонов из девяти напоминали двапервоклассных лишь внешним обликом. Мазур видел посадку – это скорее смахивалона съемки фильма из времен российской гражданской войны, разве что безмахновцев и красных комиссаров. Люди лезли и в двери, и в окна, предварительнозашвырнув внутрь мешки, свертки, чемоданы. Более того – иные преспокойнопутешествовали на крыше. Сначала Мазур решил, что наблюдает нечто из ряда вонвыходящее, но сержант Лопес объяснил: обычное дело. Стоимость проезда на крышеили просто прогулки по таковой заранее включена в цену билета. Правилами незапрещается. Если кто-то слетит на полном ходу – его личное дело, давно вышелиз детского возраста и заранее знал, что может угробить буйну головушку...

С сержантом Лопесом, в общем, с самого начала было легко – внем Мазур моментально угадал распространенный на всей планете тип старогоприлежного служаки, выполняющего свои обязанности от сих и до сих со всемприлежанием, но отнюдь не склонного лезть поперек батьки в пекло с личнымиинициативами – пусть думает начальство, у него побольше звезд и галунов...Лысый лобастый коротышка с роскошными усами, в мешковатом костюме из магазинаготового платья, начальство в Мазуре признал сразу, почтительно именовал«сеньор коммодор» [12], был определенно неглуп и даже эрудирован– как-то он не без гордости рассказал Мазуру, что местная полиция началаработать с отпечатками пальцев еще в восемьсот девяносто втором, в то время какхваленый Скотланд-Ярд – лишь в девятьсот третьем. Мазур перепроверил у Кацубы,Кацуба порылся в памяти и подтвердил.

А вот с Ольгой оказалось потруднее – она перестала источатьнемую холодную враждебность, но до сих пор откровенно дулась, словно балованноедите или надменная принцесса, вынужденная пережидать ливень в убогой хижинеуглежога. Скорее, все же принцесса – в белоснежном брючном костюме, снемаленькими бриллиантами в ушах и на шее, она с крайне деловым видом стучалапо клавишам стоявшего на коленях электронного чуда, соединявшего в себеперсональный компьютер, спутниковый телефон и бог весть что еще. Экран,разумеется, оставался невидим для обозрения, не станешь же заглядывать к нейчерез плечо, – так что с равным успехом могла и заниматься чем-тосерьезным, и попросту резаться в компьютерный покер сама с собой. На крючке,над ее плечом висела светло-шоколадная кожаная кобура с роскошной девяностовторой «береттой» – модель Ф, пятнадцать патронов, полезная игрушка.«Выделывается девочка, – думал Мазур, – хочет себя с самого началаизобразить не спутницей Тарзана, а самим Тарзаном...»

Он давно уже преодолел ошеломление, как только выяснилось,что нет никакой мистики, а есть фамильное сходство. Держался вполне спокойно –но где-то внутри засела тягостная, мучившая заноза, избавиться от нее неудавалось, строптивая и холеная девчонка была т о ч н е й ш е й копией...

– Любопытно, почему вы на меня так смотрите? – вдругспросила Ольга довольно мирно, глянув на Мазура поверх откинутогодисплея. – Буржуазный вид смущает?

– Ох, у нас эти термины уже давно не в ходу... – сказалон.

– Все равно, не могу избавиться от впечатления, что выотноситесь ко мне несерьезно. Могу вас заверить: у меня в багаже есть болееподходящая для сертанов одежда, но, пока мы едем в относительно цивилизованныхусловиях, уж позвольте выглядеть женщиной, а не «солдатом Джейн» в хаки...

– Помилуйте, я ничего такого в виду не имел...

Она фыркнула:

– Коммодор, у вас на лице временами проступает откровенноеразочарование. Ну неужели вы всерьез думали, что я в первый же миг брошусь нашею представителю загадочной далекой России и, затаив дыхание, начну трепещущимот волнения голосом расспрашивать вас, как ныне выглядит Медный всадник и стоитли еще Эрмитаж? Стоит, я знаю. Достаточно войти в Интернет – и хлынет потокинформации, превосходящей все, что можно узнать от живого человека.

– Ничего такого я и не думал... – растерялся Мазур.

– Думали, не отпирайтесь. Нечто вроде. Все ваши, с кем мнедоводилось общаться, так думают. Ждут глупых вопросов и сентиментальной слезына девичьей реснице – ах, ля белль Рюсс... Иногда даже в постель заманивают,играя на загадочных струнках русской души, которые во мне должны пробудиться...Нет-нет, дымить извольте в коридоре!