Косово поле. Балканы - Дмитрий Черкасов Страница 21

Нельзя сказать, что все французы безоговорочно поддерживали методы своего «старшего брата» из-за океана. Но воинская дисциплина есть воинская дисциплина, и насмешки в адрес самодовольных американцев позволялись лишь в курилке или за бутылочкой вина в соседнем ресторанчике. Внешне контингент НАТО был сцементирован в единую массу и готов выполнить любую задачу.

Жан Кристоф пересек плац, на котором командиры взводов гоняли вновь прибывших новобранцев, и зашел под навес обеденного зала столовой. Сегодня была его очередь выступить дежурным по кухне. Летелье переоделся в хрустящий накрахмаленный халат, привычным движением, как берет, сдвинул налево поварской колпак, распрямил лацканы и шагнул в пышащее жаром помещение с двумя десятками плит и котлов.

Сегодня было воскресенье. Из чего следовало, что на обед предполагается луковый суп с сыром, бефстроганов, жареные сардины и четыре вида салатов. На сладкое — фруктовый торт и вишневое варенье со свежеиспеченными булочками.

Капрал сверился с красочным меню на стене.

Все верно. Дни недели можно было отсчитывать согласно ассортименту блюд.

Жан Кристоф улыбнулся в усы и похлопал по плечу подскочившего молоденького поваренка, несколько дней назад прибывшего из Марселя.

— Вольно, солдат… Давай, показывай раскладку продуктов.

Поваренок выволок с нижнего стеллажа огромную расходную книгу и раскрыл ее посредине. Летелье углубился в чтение, проводя пальцем по строчкам и беззвучно шевеля губами. Он крайне ответственно относился к любому делу — будь то антипартизанская операция или составление отчета о месячном расходе гуталина во вверенном ему подразделении. При этом он никогда никого зря не наказывал, внимательно выслушивая подчиненных и принимая их аргументы, если они были действительно обоснованы. За что пользовался у солдат уважением не по приказу, а по жизни.

В подземелье было сыро и пахло болотом. В дождливые дни сюда затекали сотни литров воды, которые благополучно впитывались трухой напополам с песком. На полу буйно цвел белесоватый от отсутствия солнечного света мох. Нога ступала будто бы по мягкому и скользкому ковру. Стены, сложенные из огромных нетесаных валунов, тоже были осклизлыми.

«Зданию лет сто пятьдесят — двести… Вернее, его подземной части. Форт и дома посовременнее будут, эдак конца прошлого века. — Влад дважды свернул налево и выбрался в широкий и низкий коридор, охватывающий форт по всей окружности. Сквозь полузасыпанные колодцы вентиляции пробивался слабый свет. — Есть еще как минимум один этаж подо мной. Но туда мы не полезем. Не время заниматься археологическими изысканиями. Надо лаз какой-нибудь найти и выйти наружу. Чтобы напасть со спины…»

Добыча и загонщики могли блуждать по подземелью часами, так и не встретившись нос к носу. Строители форта прорывали коридоры совершенно бессистемно, просто по мере необходимости выкапывали помещения сбоку или снизу, пробивали проходы как в горизонтальном, так и в вертикальном направлениях. Видимо, форт строился не одну сотню лет, и каждое поколение считало своим долгом добавить нечто от себя. Расширить и углубить, как сказал бы первый президент СССР.

Косоваров не было слышно.

Перед глазами любого сошедшего вслед за Рокотовым под землю открывалось сразу шесть направлений движения — четыре горизонтальных коридора и два отверстия вниз. Семеро албанцев не обладали возможностями перекрыть все выходы подземелья. Поэтому они, вероятнее всего, оставили пост у входа в количестве пары бойцов, а остальные пятеро двинулись в обход, разыскивая выходы или лазы, которые можно было бы закидать гранатами. Либо совершить иные циничные, по мнению Влада, поступки.

Покружив по коридорам с полчаса, биолог обнаружил наклонный проход, ведущий сбоку от проема, через который он и попал под землю, и прополз по нему к поверхности.

Открывшаяся его взору картина полностью соответствовала ожиданиям.

Двое албанцев с напряженными лицами внимательно вглядывались в чернеющий проем, держа наготове штурмовые винтовки «стан».

«Во придурки! — удивился Рокотов, — смотрят со света в темноту и пытаются там что-то разглядеть… Совсем мозги от анаши скукожились. Правильно говорят, что от наркотиков люди тупеют. Если б не помощь Америки, сербы да-авно бы всех сепаратистов к стенке поставили. Вояки, мать их…»

Косовары бдели. Нахмуренные брови, побелевшие пальцы на рукоятках винтовок, мокрые от пота лбы — все выдавало нешуточное нервное напряжение.

И немудрено.

Нападение на группу, случившееся на хуторе, стало для бойцов УЧК полной неожиданностью. Они привыкли к тому, что в Македонии им опасаться нечего, если только не совершать преступлений против коренного населения. Полиция милостиво относилась к вооруженным отрядам, ведущим «освободительную борьбу», строго соблюдая договоренность о нейтралитете. Косовары чувствовали себя здесь вольготно и сыто, развернули торговлю героином и вербовку проституток, в общем — занимались привычным делом. Отдыхали, вкусно ели и пили, курили травку, сопровождали своих командиров в необременительных поездках.

И вдруг выскочила, будто из преисподней, фигура в камуфляже, уничтожила за полминуты половину отряда и сбежала на «мерседесе» командира. Сам командир с братом и двое американцев остались лежать на хуторе.

Спустя час — потеря еще троих.

И главное — неизвестный пользовался бесшумным оружием, сводившим на нет численное превосходство албанцев. Сложно преследовать противника, если он имеет возможность послать пулю в полной тишине и никак не обнаружить собственного местоположения.

Один из бойцов оторвал руку от цевья винтовки и вытер пот. Второй на секунду отвлекся и шикнул на своего молодого товарища.

«Пора», — решил Влад.

Оба албанца находились примерно на одной линии.

Рокотов прицелился в старшего и нажал на спуск.

Голова косовара взорвалась. Пуля прошла через левый висок, оболочка из тонкой меди развернулась «розочкой», и из нее вырвался свинцовый сердечник, ударивший изнутри черепа в правое ухо. Куски мяса и осколки костей в фонтане крови и мозговой жидкости брызнули на лицо молодого албанца.

За три десятых секунды боец оказался залит кровью своего напарника с ног до головы.

Владислав передвинул ствол вправо.

Двадцатилетний косовар со скрежетом выметнул съеденный завтрак, бросил винтовку и выпучил глаза.

«Хеклер-Кох» кашлянул.

Две пули вошли одна над другой — в солнечное сплетение и в основание горла, в ложбинку между ключицами. Албанца впечатало в стену траншеи. Тело на мгновение нелепо стояло под углом, а затем медленно рухнуло навзничь.

Биолог быстро выбрался из укрытия и проверил подсумки убитых.

Гранат не оказалось.

«Плохо. Парочка противопехотных мне бы совсем не помешала… Ладно, будем справляться тем, что есть в наличии. — Рокотов выглянул из траншеи. Остальных косоваров видно не было. — Теперь надобно забраться повыше…»