Косово поле. Балканы - Дмитрий Черкасов Страница 20

Сыдорчуку напомнили об «окладе», который он регулярно получал в помещении американского культурного центра, и о видеозаписях этих встреч.

Однако это не помогло.

Прокурор лепетал что-то об «указаниях сверху» и как максимум обещал не давать хода делам, где окажутся замазанными граждане США или обслуживающий персонал консульства.

На том и порешили, пригрозив пошедшему пятнами Сыдорчуку скандалом в подконтрольной американцам прессе. Тело в синем мундире кивало, икало и напоследок испортило воздух. Прокурора-вонючку выставили за дверь.

Свое слово глава городского надзора сдержал. Когда писателя и публициста Ивана Вознесенского избили сначала сотрудники местного отделения милиции, а потом охранники консульства, Сыдорчук дал негласное указание волокитить уголовное дело и спустить его на тормозах. Районный следователь так и поступила — подшивала в папку разные ненужные бумаги, разговаривала с Иваном исключительно через губу, свидетелей не допрашивала, русскую обслугу консульства к себе не вызывала. Вознесенский ходил по кругу от райотдела до прокуратуры и обратно, и постепенно у него сложилось мнение, бытующее среди большинства россиян, — «Все менты сволочи, а прокуроры — еще хуже!»

Но «Бешеной Мэри» этого было мало.

Избитый писатель славянофил не успокоился, продолжал строчить свои заметки, печатать их в патриотически настроенной прессе и откровенно издевался над образом американского «солдата-миротворца».

Видимо, с первого раза Иван не понял.

Требовалось повторить урок.

Но уже так, чтобы Вознесенский на пару месяцев оказался бы прикован к больничной койке…

«Бешеная Мэри» перевела взгляд с резной спинки кресла на лицо своего заместителя Игоря Сайко.

— Вот что, — по-русски американка говорила бегло, с едва заметным акцентом, — вы побывали у следователя?

— Безусловно, — Сайко отвечал быстро, с хорошей артикуляцией, что выдавало в нем наличие филологического образования. Помыкавшись после Университета несколько лет без достойной работы, он пристроился в консульство, быстро занял должность заместителя Мэри по работе с русскими сотрудниками и крайне дорожил местом. Лишне говорить, что столь стремительный взлет был обусловлен тягой и любовью Игорька к «художественному стуку», в чем он превосходил самого подготовленного «дятла» из спецконтингента бывшего КГБ. Благодаря его усилиям шестеро из двадцати охранников были уволены, а он сам занял престижный пост личного помощника американки. — Все идет по той схеме, что нам была известна заранее. Я отвез следователю письменный отказ Госдепа о предоставлении списка русских сотрудников, и она была вынуждена с этим согласиться.

— Вы подготовили выступления наших друзей?

— Да. Послезавтра выступит Юлий Рыбаковский, а через пять дней состоится большое интервью Руслана Пенькова. Там он, как мы договорились, упомянет о Вознесенском в уничижительном смысле. И свяжет его с людьми, давшими заказ на убийство его патронессы.

«Бешеная Мэри» благосклонно кивнула. Гражданин Пеньков в городе был личностью известной — худосочный «пассив» подвизался в мелких псевдодемократических изданиях и славился тем, что за деньги готов был сплясать джигу на похоронах собственной мамы. Меньше года назад он был легко ранен киллерами, пристрелившими надоевшую всем депутатшу Госдумы, из чего соорудил дичайшую историю о своем героизме и раздул свою популярность до немыслимых размеров. Теперь он нацелился пройти в депутаты вместо «безвременно ушедшей святой женщины» и появлялся на телеэкранах через день, призывая голосовать за демократические ценности, к которым сам имел весьма косвенное отношение. Ну, если только не считать его принадлежности к сексуальным меньшинствам.

— Провести аналогию с убийцами — это хорошо. Но недостаточно.

— Подключить еще журналистов? — Сайко изобразил почтительное внимание.

— Не стоит… Слишком большой шум вокруг имени Вознесенского нам не нужен. Достаточно нескольких упоминаний.

Игорь понимал, куда клонит американка, но предпочитал раньше времени не произносить нужные слова. Пусть она сама первая выговорит фразу о «физическом методе» решения вопроса. Тогда Мэри станет должником, а не наоборот.

Начальница потеребила пальцами нос. Орган обоняния у нее был сливообразен и хорошо гармонировал с нездоровой пористой кожей и пятнами от так и не выведенных «клерасилом» прыщей. Несмотря на то что Мэри уже было за тридцать, белые точки на ее почти квадратном лице не переводились. Гамбургеры и хот-доги, коими она питалась с детства, отнюдь не способствовали нормализации обмена веществ. От этого она еще и сильно потела, распространяя вокруг себя стойкий кисловатый запах, с которым не могли справиться ни тальк, ни дезодоранты. Естественно, все русские сотрудники делали вид, что этого не замечают, и по мановению ее пальца с обгрызенным ногтем были готовы прыгнуть к ней в постель. Но это происходило крайне редко — обрюзгшая американка почитала себя записной красавицей и очень избирательно допускала мужчин к своим жировым отложениям на бедрах и пояснице.

Сайко такая честь пока не выпадала.

— М-м, — протянула «бешеная Мэри», делая вид, что думает. — Как вы полагаете, тот метод внушения, что уже состоялся, сработает снова?

— Возможно, — Игорь проявил себя дипломатом.

— Сколько это может стоить?

— Это зависит от заказа.

— Двух тысяч долларов хватит? — напрямую спросила начальница.

— Да, — Сайко мгновенно подсчитал, что сможет нанять парочку исполнителей всего за пятьсот. У него на такой случай были на примете несколько приятелей, двое из которых служили в патрульно-постовой службе и ничего не боялись, надежно прикрытые мундиром и корпоративной солидарностью. Две тысячи минус пятьсот — получается полторы чистой прибыли.

— Да, — повторил Сайко.

— Завтра я вам выдам деньги на расходы. Срок — три дня. Уложитесь?

— Постараюсь, — Игорь потупил глаза, чтобы их радостный блеск не выдал его удовлетворения.

— Да уж постарайтесь, пожалуйста… — Мэри оценивающе посмотрела на заместителя.

В субботу у нее образовался свободный вечерок, и она подумала, не пригласить ли Сайко на чашечку кофе.

А там…

Капрал Жан Кристоф Летелье отдал честь полковнику Симони, четко развернулся через левое плечо и, грохоча начищенными до зеркального блеска шнурованными ботинками, покинул кабинет командира базы.

Полковник любил подтянутых и резких в движениях подчиненных. Бернар Симони сам прошел всю карьерную лестницу от начала до конца, впервые понюхав пороху в шестидесятых в Индокитае, и относился к себе не менее строго, чем к младшим по званию.

В Джерче Петров, западную половину македонской столицы, французский полк перебросили из Греции в середине марта, еще до начала операции «Решительная сила», и вот уже почти два месяца пехотинцы ждали того момента, когда они в составе миротворческого контингента пересекут границу с Косовом. А пока — отрабатывали разминирование, блокировку отдельно стоящих зданий и целых микрорайонов на выделенном македонским правительством полигоне, взаимодействие с батальоном непальских стрелков, учились немногим сербским и албанским фразам, изучали историю края и традиции населявших его народов.