Где дом твой, киллер? - Александр Койфман Страница 101

Теперь противник практически ослеплен. Генри обеими руками стиснул его правую руку, выворачивая ее. Адольфо достигает Генри ударом левой руки в бок, достаточно ощутимо. Генри удается сделать подсечку, и когда бандит падает, он, наконец выбивает у него нож. Генри вскакивает и голой пяткой бьет по горлу. Адольфо захрипел. Еще несколько ударов по горлу — соперник обмяк, но еще дышит.

Генри приподнял грузное тело и выволок его из каюты на палубу, обхватил чуть выше ног и перевалил через перила. Тихий всплеск воды никого не разбудит на теплоходе. А за бортом — великолепная еда для крокодилов, если они успеют почуять пищу до того, как пираньи очистят кости от всего съестного.

Генри несколько секунд постоял, прислушиваясь к звукам на теплоходе, но ничего тревожного не обнаружил. Войдя в каюту, увидел Джессику, поджавшую под себя ноги, затаившуюся в углу кровати. Оказывается, она уже несколько минут сидит так, боясь пошевелиться, не издавая ни звука.

— Генри, что это? Опять они преследуют нас? За что? Почему? Куда он делся?

— Ничего страшного, Джессика. Все в порядке. Больше они на нас не будут нападать.

— А где он? Я так испугалась. Он такой большой. Было страшно, что он убьет тебя.

— А за себя не испугалась?

Рассмеялся.

— Нет, не успела. Ты его тоже?.. Как тех, в горах?

— Нет, здесь за меня все сделали пираньи.

— Ужас! Скажи, а тех, в горах… Сколько их было? Их нельзя было оставить в живых?

— К сожалению, нет. Или мы их, или они нас. Но их было всего шесть.

— Всего? Генри, помнишь, я тебе сказала в Бирмингеме, что с комми не пошла бы обедать. Ты так и не сказал мне тогда ничего. Кто ты?

— Я говорил правду — я представитель фирмы. По крайней мере был. Но когда-то я четыре года отслужил во Французском легионе. Естественно, там пришлось столкнуться со многими неприятными вещами. А такие навыки остаются навсегда. Сейчас я хочу стать свободным, полностью свободным человеком, без приключений. Но пока не удается.

— Генри, иди ко мне, я не смогу уснуть без тебя.

07:00. Каюта Генри и Джессики.

Генри проснулся, встал, посмотрел в окно, уселся в кресло, размышляя.

«Ясно, что преследователи вышли на Игнасио. У него узнали название теплохода, и куда на нем направляются. Но на Игнасио они могли выйти только через Мануэля Эрнандеса. Скорее всего, у Мануэля они выяснили и номер карточки, которой оплачены поездки. Значит, карточкой нужно пользоваться осторожно. Хорошо, что имеется еще одна. Но фамилию и имя они тоже знают. Здесь все продажны: за небольшую сумму узнают все о приобретаемых билетах. Правда, это займет время. Придется сделать несколько перелетов, чтобы бандиты хотя бы немного отстали. Возможно, удастся сбить их со следа, изменив по дороге место пересадки. В Европе им действовать будет сложнее, но по фамилии можно найти человека и там, если знать страну…»

Проснулась Джессика. Радостно заявила:

— Наконец сегодня закончится это плавание, мне уже надоело. Ой, Генри, я совсем забыла про вчерашнее. Скорее прилететь бы в Европу, там этого не могло бы случиться.

— Но мы наметили побывать на островах. Думаю, что мы здесь в Манаусе не задержимся. Полетим на Тринидад, а уже оттуда на острова. Так куда? На Наветренные или на Подветренные?

— Мне все равно, лишь бы скорее в Англию.

11:00. Кабинет Патрона.

Патрон нервно шагает по комнате. По виду входящего Диего понимает, что он опять с плохими новостями. Взрывается в негодовании:

— Идиоты! Так я и знал. Понадеялись на Адолфо. Тоже мне «счастливый волк». Нарвался на хищника покрупнее. Говорил я вам, что нужно отправить несколько человек для подстраховки, так нет: «Эдуардо считает, что одного Адолфо достаточно». И где теперь ваш Адолфо? Рыб кормит? Докладывай детали!

— К сожалению, нет никаких деталей. Адолфо не вышел на связь, и не появился у наших людей в Манаусе. Вы совершенно правы, Патрон, — Эдуардо полностью провалил задание. И я давно уже считаю, что его пора менять: стар стал, зажрался и нюх потерял.

— Это ты теперь так говоришь, а раньше: «Эдуардо то, Эдуардо сё». Как бы и тебя вместе с ним не пришлось заменить. Шутка ли, сколько миллионов просрали?! Готовь кандидатуру вместо Эдуардо. А ему скажи, пусть лично займется немцем. Пусть ищет его где угодно: в Европе, Америке. Есть имя, фамилия, номер кредитной карточки. Да, и поиски теперь за его счет, хватит с меня потерь.

20:00. 15 июля, пятница. Тринидад, отель Маракас Бэй.

Генри и Джессика в номере.

— Генри, мы еще долго будем здесь томиться? Полдня был дождь, только к вечеру мы смогли посидеть на пляже и искупаться. А весь день была жуткая тоска. Лучше бы остались в Порт-оф-Спейн. Там хоть можно походить по городу, поискать интересные безделушки в лавочках.

— Возможно, ты права. Но я хотел посетить именно это место. Здесь один из лучших пляжей Южной Америки. Это сейчас здесь почти никого нет. А в сезон, зимой, здесь не найдешь место в отеле, все заказывается заранее. Однако при моей профессии бесполезно заказывать что-то заранее. Но мы завтра улетим.

— Куда? Ты уже решил, или будешь импровизировать?

— Да, решил. Полетим завтра в Венесуэлу на остров Маргарита. Побудем там сутки и улетим через Каракас в Мадрид. А оттуда в Лондон.

— Почему в Венесуэлу? Ты хотел на какие-то ветреные острова.

— Оттуда долго добираться до подходящего аэропорта, из которого можно напрямик лететь в Европу. А Маргарита тоже остров, только солидный — сможешь там походить по магазинам. По-моему, хороший шопинг тебе не помешает. А то мы все время были в захолустьях.

— Да, все правильно, но…

Генри рассмеялся:

— Не волнуйся, карточка будет в твоем владении. Покупай что хочешь.

— Правда? На самом деле мне ничего не нужно, но, наверное, очень приятно сознавать, что можешь многое купить. Летим на эту Маргариту.

20:00. 17 июля, воскресенье. Венесуэла.

Остров Маргарита, отель «Венетур Маргарита».

Генри и Джессика отдыхают после длительного похода по магазинам Порламара. Вернее, отдыхает Генри, так как Джессика открывает одну за другой коробки и фирменные пакеты. Пытается заставить Генри смотреть, а он отбивается.

— Генри, ну посмотри на эту ночную рубашку.

— Только если ты ее наденешь.

— Обойдешься, еще очень рано.