Охота на Санитара - Андрей Кивинов

Четверг, 19 октября

– Значит, вы полагаете, что вашу дочь похитили?

– Молодой человек, я ничего не полагаю, я знаю совершенно точно. Светлана не такой человек, чтобы добровольно поехать с подобного рода… субъектами. Все ее знакомые – исключительно порядочные люди.

– В том числе и Артур?

– То, что он попал в тюрьму, не свидетельствует о eгo виновности. Он вел себя как настоящий мужчина.

– Наверное…

Акулов женщине верил.

Конечно, она что-то не договаривала, но в основном не врала: с ее дочерью действительно случилась беда.

Александр Борисов, замначальника 13-го отделения, в одном из кабинетов которого и происходил разговор, придерживался иного мнения. До приезда Акулова он в течение часа безуспешно пытался «расколоть» мать, будучи уверенным, что местонахождение Светланы ей известно и она его намеренно скрывает, дабы помешать задержанию Артура Заварова – жениха Светы, арестованного за мордобой и, в связи с головотяпством следователя, выпущенного из тюрьмы, а ныне подозреваемого в убийстве одного и покушении на жизнь второго сотрудников милиции.

– Какое, на фиг, похищение? – сверкая глазами и брызгая слюной, убеждал он Акулова. – Не в Чикаго живем!

Последний аргумент был самым весомым из выдвинутых Борисовым, но подкреплялся он разве что пролетарской убежденностью и классовым чутьем.

– Молодой человек, простите, как вас зовут? – спросила женщина Акулова.

– Андрей Витальевич.

– Вы станете искать Светлану? Или мы с вами будем сидеть до утра, лясы точить?

– Так ведь уже утро… А где ее искать я, простите, пока что просто не представляю. Вы же не хотите нам помочь.

– Все, что могла, я рассказала. Рассчитываете, что я сделаю и остальную вашу работу?

– Боюсь, у вас этого не получится.

– У вас тоже не очень-то получается! А еще говорят: заплати налоги и спи спокойно. Как же, уснешь тут!

Агрессивный тон был формой самозащиты. Борисов покраснел, готовый вспылить, но Андрей жестом руки дал ему понять, чтобы он молчал, и снова повернулся к женщине:

– Я понимаю, на что вы намекаете, но пристыдить меня вам вряд ли удастся. Свою зарплату я отрабатываю сполна. Пожалуйста, посидите несколько минут в коридоре, нам с коллегой надо посовещаться. Пока есть время, подумайте, как объяснить тот факт, что о похищении дочери вы заявили не сразу, как оно произошло, а лишь через несколько часов, когда за ней приехали наши коллеги. Чего вы ждали?

Женщина, еще крепче вцепившись в ремешок сумочки, которую на протяжении всего разговора продолжала держать на коленях, вышла за дверь, не проронив ни слова.

– Королева английская! – фыркнул Борисов, не дожидаясь, когда они с Андреем останутся одни. – До хрена воображает.

Ни дискутировать, ни совещаться с Александром Акулов не стал. Молча протянул руку к телефонному аппарату, снял трубку и набрал номер мобильника Волгина, который находился на месте происшествия:

– Серега, что у вас нового?

* * *

…В пять утра с хорошими новостями не звонят.

Разве что из роддома – поздравить с появлением наследника.

Акулову оттуда звонить не могли. Хоть у него и была любимая женщина. О детях они пока не думали, и единственным, кто мог его искать в час «собачьей вахты», был дежурный по Северному районному управлению внутренних дел, в штате которого Андрей имел честь состоять на должности оперативника группы по раскрытию умышленных убийств. Включив подсветку на пейджере, Андрей прочитал пришедшее сообщение, беззлобно чертыхнулся и осторожно встал с кровати. Обернулся, затаив дыхание. Маша вроде бы не проснулась. Прошел из спальни в коридор, больно зацепив пальцем ноги колесико передвижного стола.

Прежде чем снять трубку и связаться с дежуркой, достал папиросы. Три глубокие затяжки «беломором» рассеяли остатки сонной неги. Прикорнуть удалось на пару часов, не больше. Только-только приснилось что-то хорошее. Теперь и не вспомнить, что именно. То ли кого-то догнал, то ли наоборот, сумел удрать от грозного монстра. Странно, что после освобождения ни разу не снилась тюрьма, в которой провел почти два года.