Чисвикские ведьмы - Роберт Рэнкин Страница 66

– Что вы от меня хотите? – зубы арестованного выбивали барабанную дробь. – Как я сюда попал? Где я? В когда?

– О да, – пробормотал Уилл. – В когда.

– Шеф, нам пора смываться. Ребята из Скотланд-Ярда уже на подходе. И перспективы у нас весьма мрачные, поверь мне.

– Я его здесь не оставлю.

– Тогда возьми его с собой. Но давай сваливать отсюда. Немедленно.

– Ты прав, – Уилл вскочил. – Я забираю вас отсюда. Идемте.

И протянул руку арестованному.

– Нет!!!

От вопля Барри у Уилла зазвенело в голове. Он выронил трость и инстинктивно зажал уши. [88]

– Нет, шеф! Не прикасайся к нему!

– Нет! Не так громко, – простонал Уилл, стискивая голову ладонями. Заключенный взирал на него с нарастающим ужасом.

– Ни в коем случае не прикасайся к нему, шеф. Иначе произойдет нечто ужасное.

– Придумай что-нибудь посвежее.

– Ха-ха-ха, шеф. Ничто не снимает напряжение лучше, чем маленькая шутка. Но я не шучу. Не прикасайся к нему. Ни при каких обстоятельствах.

– Почему? – спросил Уилл.

– Потому что если он – это ты, а ты – это он… Это словами не передать, что тогда случится. Ну, вообще-то я могу попробовать, но тебе не понравится.

– У меня нет времени выслушивать твои догадки.

– А придется, шеф, придется. Потому что вся суть как раз во времени. Представь себе, что это ты сам, оказавшийся лицом к лицу с самим собой вследствие какой-то аномалии путешествий во времени. И если это так, вам ни в коем случае нельзя друг к другу прикасаться. Парадокс времени, сам знаешь. Двое тебя не могут занимать одно и то же место. Это все равно что аннигиляция. Ужасный взрыв – и ни его, ни тебя. Ты смотрел «Патруль Времени?» Помнишь, что стряслось с Дэвидом Уорнером, когда он налетел на самого себя? Бабах! Жуткая сцена. Но фильм просто чудесный. Кстати, Дэвид Уорнер постоянно снимался в фильмах на эту тему. «Время после времени», «Бандиты времени»…

На миг Уилл задумался. На очень долгий миг. Нет, пожалуй, чуть дольше, чем на миг. На миг и еще четверть мгновения ока. Когда имеешь дело со столь малыми промежутками времени, трудно быть точным.

– Вставай! – рявкнул он, обращаясь к своему окровавленному двойнику. – И иди со мной, если жить хочешь!

– Хорошо сказано, шеф, – согласился Барри. – Кажется, это тоже из какого-то фильма. Фильм дурной, но мне безумно нравится.

Однако заключенный шутки не оценил. Он по-прежнему сидел, дрожа от страха, и только отвернул лицо.

– Тебя убьют, если останешься здесь! – взывал к нему Уилл. – В эту эпоху действует смертная казнь. Тебя повесят в качестве Джека-Потрошителя.

– Я не… – пленник застонал.

– Тогда топай!

Уилл Старлинг-второй неуклюже встал. Уилл Старлинг-первый почти протянул ему руку. Почти.

– Не забывай о Дэвиде Уорнере, – напомнил Барри.

– Сматываемся, – Уилл распахнул дверь камеры.

– Что случилось? – спросил констебль Тенпоул Тюдор, тупо заглядывая в дверь. Уилл уложил его новым ударом и поднял трость Рюна.

– Сматываемся, – повторил он, махнул тростью арестованному. – Сматываемся, быстро.

Пленник заковылял к двери, перешагнул через бесчувственного старшего инспектора, а затем через бесчувственного констебля. На выходе Уилл подтолкнул своего двойника тростью.

– До конца и вверх по лестнице, – скомандовал он. – И быстро. Как можно быстрее.

Однако следовать этой инструкции оказалось непросто. Узник спотыкался на каждом шагу и, казалось, вот-вот потеряет сознание. Время от времени он останавливался, облокачивался на ближайшую стену, и Уиллу ничего не оставалось, кроме как подталкивать его тростью. Возможно, поэтому они добрались до обшарпанного стола, украшенного латунным звонком, достаточно скоро.

И тут Уилл увидел их.

Он увидел их через полупрозрачные стекла полицейского участка. Снаружи только что остановились два кэба – двухколесных, с козлами, расположенными сзади, – и из них выходили пассажиры. Джентльмены, похожие на представителей деловых кругов, в высоких цилиндрах и длинных темных пиджаках. И женщины. Хорошо – даже роскошно – одетые, но удивительно… субтильные, скорее даже истощенные, с полупрозрачными личиками. Четыре женщины, неправдоподобно похожие друг на друга как сестры. Но не сестры.

– Зло, – прошептал Уилл.

– Чувствую, шеф, – отозвался Барри. – Именно оно самое. Надо уходить через черный ход. И быстро.

– Назад, – Уилл ткнул тростью своего двойника. – Вон к той двери.

– Оставьте меня в покое! – застонал тот.

– Извини, – Уилл ткнул его еще раз, посильнее. – Но у нас серьезные проблемы. Так что ступай. Если знаешь, что для нас так будет лучше.

Они прошли в какое-то помещение. Уилл плотно захлопнул дверь. Ключ торчал в замке, и Уиллу оставалось только повернуть его.

Помещение освещалось газовым рожком. Вдоль унылых стен выстроились унылые шкафы с документами. За столом, при виде которого наворачивались слезы, сидела молодая женщина-полицейский.

Вернее, это была не женщина.

Это был молодой полицейский, одетый как женщина-полицейский. И этот неопределенного пола полицейский поднял глаза на Уилла.

– Знаю, – сказал он. – Ничего мне не говорите. Что на этот раз? Парик, правильно? Я им это говорил и еще тысячу раз скажу. Если хотите, чтобы кто-то играл роль условной женщины, обеспечьте такую возможность. Но разве они станут тебя слушать? Нет. На этих каблуках я себе все ноги переломал. А корсет…

– Как вас зовут? – спросил Уилл – медленно, словно через силу. Потому что не мог избавиться от ощущения, что уже знает ответ.

– Джон Хиггинс, сэр, – ответил(а) Джон Хиггинс. – Кто вы и… – Он(а) поглядел(а) на лицо Уилла, потом на лицо арестованного, потом снова на Уилла.

– У нас нет времени для объяснений, – выпалил Уилл, прежде чем он(а) снова посмотрел(а) на его двойника. – Тем более я все равно ничего не смогу объяснить. Будьте добры, снимите с арестованного смирительную рубашку.

– И не подумаю, – рука переодетого блюстителя закона протянулась под стол, чтобы извлечь оттуда полицейскую дубинку.

– У нас нет времени, – предостерег Уилл.

– Сунь руку в карман, шеф.

– Что? – спросил Уилл.

– Что? – повторил(а) Хиггинс.

– Не тормози, шеф. Скажи, что у тебя в кармане пистолет. Заставь его – или ее, или кто оно есть – развязать другого тебя и отпереть дверь на черную лестницу.