Запасная книжка - Петр Бормор Страница 63

— И что, Вы сложили одно-единственное слово и получили целый мир?

— Да, — подтвердил хозяин и мечтательно улыбнулся, вспоминая. — Весь мир. И пару коньков в придачу.

а все-таки она вертится?

Демиурги Шамбамбукли и Мазукта сидели в придорожной корчме и пили молодое вино нового урожая.

— А пправда, этот мир щуществует в нашем воображении? — заплетающимся языком спросил Шамбамбукли.

— П-правда, — размашисто кивнул Мазукта.

— Что, правда? — обрадовался Шамбамбукли.

— Угу.

— Значит, правда…

Шамбамбукли задумчиво опрокинул в себя еще один стаканчик.

— Жначит, он все-таки щуществует… Жамешательно. Шлушай, а вот Земля — она как, по-твоему, вертится? Или не вертится?

— Она не только вертится, — мрачно заметил Мазукта и икнул. — Она ишшо и раскачивается!

дверной косяк

Демиурги Мазукта и Шамбамбукли сидели в чистилище и перебирали человеческие души. Они доставали их по одной из большой корзины и раскладывали по маленьким кучкам.

— Хороший урожай, — довольно заметил Мазукта. — Одна в одну!

— Ну, не совсем, — возразил Шамбамбукли, разглядывая очередную душу. — Смотри, мелкая какая.

Он метелкой отряхнул с души ордена и медали и бросил в одну из общих куч.

— Странно как-то, — пробормотал он, нахмурив брови. — Откуда у него столько?

— О чем ты? — не понял Мазукта.

— Да вот, интересно получается. Все люди, в общем, примерно одинаковые. Чуть похуже, чуть получше, но в целом разнятся не сильно. И живут они тоже примерно одинаково, кому-то чуть полегче, кому-то тяжелее, но не намного. А вот встречаются иногда великие люди с великой душой — и у них почему-то всегда проблема на проблеме! На каждом шагу они от жизни получают по лбу! А с другой стороны, всякая мелочь паршивая, которой вроде и не положено, получает от жизни все блага и забот не знает. Почему так?

— Ну ты и вопросы задаешь! — засмеялся Мазукта. — Ты что же, думаешь, этот мир был создан ради великих людей? Ну да, есть в нем и гении, и святые, но ведь не они составляют основную массу населения! Они исключения из правил, а мир рассчитан на человека среднестатистического, каких подавляющее большинство. Все для их удобства… ну или почти все.

— Это как с правшами и левшами? — догадался Шамбамбукли.

— Да, примерно, — кивнул Мазукта. — Техника, инструменты, даже дверные ручки — все приспособлено под правую руку, а левшам приходится приспосабливаться самим. Вот и святые — как те же левши. Они не вписываются в картину мира, им здесь неудобно. Понимаешь?

— Понимаю.

— Правила создаются для людей средних. Средний рост, средний вес, средний достаток. Взять, например, такую вещь, как обычная дверь. Большинство людей проходит в любые двери без проблем, максимум, слегка пригибая голову. А человек большого роста (равно как и великой души) либо получает постоянно по лбу, либо приучается кланяться. А что до разных, как ты говоришь, мелких паршивцев, то они и вовсе гуляют, где хотят, и под закрытую дверь, если надо, протиснутся, и в замочную скважину пролезут. А уж в обычные двери, которые для всех, они проходят шеренгой, да еще иногда и на чужих плечах.

Мазукта почесал подбородок и продолжил:

— Рано или поздно любой гений или святой устает все время биться головой о притолоку. Некоторые начинают кланяться автоматически, перед каждой дверью. Некоторые сдаются и опускаются на четвереньки — тогда на них с большой вероятностью кто-нибудь запрыгивает верхом. Это нормально, обычная борьба за существование. Такова жизнь.

— И что, для гениев никакой надежды?

— Есть надежда, — неохотно признал Мазукта. — Иногда такое случается. Изредка, может быть, раз в поколение, находится человек, который будет всю жизнь биться головой о косяк, пока не сломает его. И в эту дверь после него уже легче пройти другому гению.

сизиф

— Это за что ж его так? — спросил демиург Шамбамбукли, сочувственно глядя на человека, толкающего в гору тяжелый камень.

— Кого? А, этого… — демиург Мазукта скривился и махнул рукой. — Да ни за что.

— Как «ни за что»?! Такое суровое наказание…

— Да никто его не наказывал! — огрызнулся Мазукта. — Делать мне больше нечего! Он сам напросился.

— Сам? — не поверил Шамбамбукли.

— Ну да. Крутился у меня под ногами, канючил, просил для него тоже какую-нибудь работку подыскать, может, инструменты за мной поносить или мух газеткой отпугивать, ну хоть чем-то быть полезным… сам знаешь, как это раздражает.

— И за это ты его…

— Да не наказывал я его! — вскричал Мазукта. — Почему все считают, что я чуть что, сразу наказываю?

— Но ты ведь, и правда…

— Нет, — отрезал Мазукта.

Проводив взглядом человеческую фигурку, почти достигшую вершины горы, он произнес:

— Я ему сказал буквально следующее: «Хочешь поработать? Отлично, возьми вот этот камень и отнеси во-он на ту вершину. Когда закончишь, можешь быть свободен».

— А он?

— А он — вон, — указал кивком Мазукта.

Шамбамбукли посмотрел в ту сторону. Не дойдя двух шагов до вершины, человек воровато огляделся, никого не заметил и пинком скатил свой камень с горы.

— Ему что, так нравится процесс? — удивился Шамбамбукли.

— Ему не хочется терять работу, — объяснил Мазукта.

две минуты творения

— Шамбамбукли, привет! Смотри, что я купил!

Демиург Мазукта вывалил на стол десятка полтора безвкусно-ярких коробочек. Демиург Шамбамбукли поднял одну и взвесил на ладони.

— Тяжелая, — заметил он. — А что это такое, вообще?

— Вселенная быстрого приготовления, — охотно сообщил Мазукта. — Хочешь, возьми парочку, пригодятся, у меня их много.

Шамбамбукли вернул Вселенную в общую кучу.

— Нет, спасибо, мне не нужно. Кто вообще до такой глупости додумался?

Он пригляделся к цветастой обертке.

— «Сделано…» А, ну понятно.