Игры Демиургов - Петр Бормор Страница 6

– А зачем существует озоновый щит, по-твоему? – парировал Мазукта.

– Да ну, озоновый щит… В этой защите всегда полно дырок, только успевай затыкать.

Мазукта в ответ только пожал плечами, отказываясь продолжать глупый спор. Шамбамбукли некоторое время потоптался у прилавка, перебирая звезды и рассматривая ценники, и наконец выбрал маленькую бледно-желтую звездочку, которая показалась ему «похожей на котенка». Так он и объяснил свой выбор Мазукте, не преминувшему упрекнуть друга в излишней сентиментальности.

– Иди сюда, – он подвел Шамбамбукли к большому ящику в углу магазина и сунул туда обе руки, разгребая погромыхивающее содержимое.

– Это что?

– Комиссионные товары. Планеты я всегда беру здесь. Чуть-чуть подчистить поверхность – и можно использовать как новые!

Шамбамбукли двумя пальцами вытащил из кучи почерневшую спекшуюся планету.

– И что, вот на этом можно начинать новый мир?

– Брось, эта порченая. Сразу же видно.

Шамбамбукли послушно уронил планету обратно в ящик.

– Риск, конечно, всегда существует, – снисходительно объяснил Мазукта. – Зато цены просто смешные. На, возьми вот эту.

Он сунул в руки Шамбамбукли серый, довольно-таки потертый шарик.

– Этот использовался под динозавров. А они раса аккуратная: в каком виде взяли, в таком и отдали. Ну, может, только кладбища не стали тревожить.

Шамбамбукли повертел планету в руках и, когда Мазукта отвернулся, незаметно вернул ее в кучу.

– Так, что у нас на очереди? Растения, животные? Сейчас купим, сэкономим тебе два дня рабочего времени.

В отделе растительности Мазукта быстро перебрал пакетики с семенами и спорами: от моха ягеля до Иггдрасиля включительно. Были тут и говорящие грибы, и конфетные кусты, и дубы, на которых росли золотые цепи, и даже новая разработка – бродячее Древо Желаний. Мазукта деловито отобрал полтора миллиона пакетиков и ссыпал их в корзинку.

– Тут необходимый минимум. Просто и без изысков. Пошли дальше.

Он оторвал Шамбамбукли от разглядывания запретных плодов на Древе Познания и потащил в другой ряд.

– Животные, животные… ага, вот они! Выбирай тех, что помельче и неприхотливее, и пойдем отсюда.

– Животных я обычно сам… Нравится мне это, – робко возразил Шамбамбукли.

– И разумные расы – тоже сам?

– Ну да… А они тут тоже продаются?

– А как же! Вот, смотри.

Он подвел Шамбамбукли к длинному стеллажу, где стояли в разных позах демонстрационные модели.

– Это люди, это эльфы. А вот гоблины, гномы, орки, мшарцы, крысюки, змеелюди… Вот этих, с волосатыми ногами, не знаю, наверное, новая разработка.

– А ты кого обычно используешь?

– Людей или орков. Самые неприхотливые твари, грязи от них только много. Ну, это мелочи. Так будешь что-то брать?

– Не-а.

– Ну и зря.

Мазукта направился к кассе, по дороге набирая в корзинку коробочки, баночки и пакетики с полок. Шамбамбукли вздохнул, вернулся к Древу Познания и еще раз полюбовался аппетитными плодами. «Непременно сделаю такое же!» – подумал он, хотя и подозревал, что подобного качества ему никогда не достичь. «Ничего, может, накоплю и приобрету со временем», – решил Шамбамбукли и пошел к выходу, где его уже поджидал Мазукта.

– Ну как, понравилось? – весело осведомился тот. – Я, гляди, сколько всего накупил!

Мазукта потряс сумкой.

– Обошлось даже дешевле, чем думал. Скидки, конец сезона, так что я еще и сэкономил. И альбом для слайдов получил в подарок от магазина!

– Мазукта, я все понимаю, но зачем мы сюда вообще ходили? Ладно, купили бы что-нибудь такое… замечательное. Но ведь нет! Только полную сумку всякого барахла!

– Ничего ты не понимаешь! – отмахнулся Мазукта. – Ты над каждым миром будешь корпеть по целой неделе, а я их теперь смогу ваять по три-четыре штуки в день. С тех пор, как нашел этот магазин, я, знаешь, сколько миров успел создать? Больше шестисот! А ты? Меньше дюжины. Ладно, не обижайся. Пойдем ко мне, я сегодня угощаю.

– Давай в другой раз? Я что-то устал.

Демиурги распрощались, и Шамбамбукли пошел домой, грея в кармане ладонь о теплый бок маленького желтого солнышка.

А Мазукта пожал плечами, достал из кармана стопку слайдов и стал небрежно распихивать их в кармашки нового альбома. Шесть сотен фотографий. Совершенно одинаковых.