Будьте здоровы и держите себя в руках - Андрей Бильжо Страница 56

В Петре Алексеевиче много было от наших депутатов. Да и от новых русских – тоже. Так и вижу его в малиновом пиджаке, в расстегнутой до пупа рубахе, с голдой и крестом на груди. Но это мое сугубо личное мнение. И возможно, ошибочное.

Ну так вот, познакомился я с Петром Алексеевичем Романовым болея гриппом в 12 лет.

“Петра I” Алексея Николаевича Толстого в светло-бежево-лимонном переплете я прочел взахлеб. Сказал бы: “читал запоем” – но этот устойчивый оборот некорректно звучит применительно к 12-летнему мальчику. Да этот оборот сейчас, в связи с новыми законами, надо вообще запретить. Что значит “он читал в детстве запоем”? Возмутительно! “Читать запоем” можно только в 18 +.

“Петр I” – это была моя первая толстая книга, прочитанная от корки до корки сразу.

До сих пор помню оттуда описания застолий и блюд. Особенно пупки в меду. Вот уже много десятилетий я пытаюсь попробовать этот кулинарный изыск. Не получается.

Помню еще, как человека надували через задний проход, как дети надувают лягушку через соломинку. Петр Алексеевич очень смеялся. Потеха. Я уже тогда, в 12 лет, не очень понимал, в чем там юмор.

А потом, немного позже, но тоже в школе, когда я увлекся живописью, я познакомился с художником Николаем Николаевичем Ге.

И вот картина “Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе” произвела на меня мощное впечатление. Название, кстати, очень буднично звучит. То есть папа разговаривает с сыном. А после разговора по душам попытал его немного – и приговорил к смертной казни.

Сынок, впрочем, тоже был не промах. Все-таки Петрович! Хотел отца сбросить с трона. Видно, отец сильно достал всех своими выходками.

И пол на этой картине в шашечку очень важен. Это как бы светлые и темные стороны Петра Алексеевича. Сколько раз потом этот прием эксплуатировали художники – не сосчитать.

А сюжет – современный! Допрос! “Здесь вопросы задаю я!!! ” Репродукция этой картины, как мне кажется, должна украшать кабинеты сотрудников органов. Сами знаете каких.

Петр Алексеевич, конечно, был тяжелым психопатом. Мозаичным, как говорят психиатры. То есть всего было намешано. И истериком он был, и параноиком, и органиком… В народе про таких обычно говорят: “Он псих и не лечится”.

И принудительно-трудовые работы, кстати, он придумал. Сталин был славным его учеником.

Вот мне интересно, когда мы оцениваем исторические личности, почему мы все становимся государственниками? Мыслим, типа, масштабно. Мол, что сделала эта личность для государства? А как сделала, нам не важно. Мы как будто переносимся в то время, в свиту этой исторической личности. А если представить себе, что мы в том времени как раз те, кого через задний проход надували? Или мы как раз те, кто строил Петербург по пояс в болоте и больной холерой? Или Беломор-канал. Или город Норильск.

Если так посмотреть, может быть, мы по-другому подходили бы к оценке исторической личности.

Да не ругайте меня, патриоты, это я так… чисто дилетантские рассуждения. Кухонная история.

Ну, будьте здоровы и держите себя в руках, что у Петра Алексеевича Романова никак не получалось.

Все-таки большую роль играют для художника детали. То, что Михаил Илларионович был одноглаз, это очень для художника важно.

Я одно время часто проходил мимо детского сада, в котором детям исправляли косоглазие. С этой целью им заклеивали правое либо левое стекло в очках. Дети смотрели на мир одним глазом. В районе этот детский сад называли “Детский сад имени Кутузова”.

В школе мальчик с фингалом под глазом был обречен на то, что какое-то время его будут называть “Кутузовым”. С мощным акцентом на вторую букву “у”.

Не попавшего мячом по воротам тоже в мое время часто называли “Кутузовым”. С иронией и некоторым пренебрежением.

После фильма “Гусарская баллада”, в котором Кутузова блистательно сыграл Игорь Ильинский, Михаил Илларионович стал персонажем немного комичным. Добрым, мягким, пузатым, одноглазым полководцем. И очень живым.

А эта картинка была нарисована, когда самолеты в Грузию перестали летать – рейсы отменили.

Теперь, когда уже несколько раз я слетал в замечательный и любимый мной город Тбилиси, этот факт – отмены рейсов в Грузию – кажется странным.

Тем не менее это страничка нашей истории.

И не лучшая, надо сказать, страничка.

В Тбилиси мне не раз задавали один и тот же вопрос: “Мы же вас так любим… Зачем вы с нами так?..” Я только разводил руками.

Вот такая история.

И эта картинка тоже стала историей.

Между прочим, она была даже напечатана в газете “Известия”. Тогда – когда эта газета была совсем другой.

Печатать этот рисунок редактор не очень хотел. Но я как-то настоял. И меня, что удивительно, послушали.

Тогда.

Будьте здоровы и держите себя в руках.

Я надеюсь, что все помнят басню “Свинья под дубом” Ивана Андреевича Крылова. Позволю себе процитировать лишь ее мораль. Мне кажется, что сегодня она очень актуальна, судя по массе запрещающих законов.

Вот она: “Невежда так же в ослепленье / Бранит науки, и ученье, / И все ученые труды, / Не чувствуя, что он вкушает их плоды”.

Эта картинка у меня родилась в городе Киеве, в котором я не раз бывал. Однажды я попал на Житный рынок.

Я никогда до этого не видел рынка, где все торговцы с удовольствием предлагали бы тебе попробовать то, чем они торгуют. Я пробовал. Пробовал и покупал всевозможные мясные продукты, будучи, между прочим, практически вегетарианцем.

И вот, нагруженный пакетами, в которых лежали колбасы, паштеты и сало пяти видов, я шел к выходу, а мне все предлагали попробовать и попробовать. Я честно говорил, что уже все купил, больше ничего покупать не буду. И тогда продавцы обижались: “Сынок (это я – сынок), не надо покупать, только попробуй!” И я продолжал пробовать.

Тогда в Киеве я впервые в жизни купил соленый арбуз. Которым через полчаса закусывал горилку со своим другом, писателем Игорем Свинаренко – большим, между прочим, экспертом в вопросах выбора и засолки сала.

А вот еще… Это было в начале 1990-х. Газета “Коммерсант” тогда выходила раз в неделю. Шла редколлегия, на которой присутствовали уже упомянутый Свинаренко и замечательный журналист Леонид Злотин – еврей по национальности. Здесь это важно. И сейчас вы поймете почему.