Будьте здоровы и держите себя в руках - Андрей Бильжо Страница 54

Так что, если после Нового года вам встретится на улице кто-нибудь с фингалом под глазом, не стоит плохо думать о человеке, так как, возможно, это побочное действие лекарства под названием “Шампанское”.

Врачебный новогдний совет

Всем нужно помнить, что врачи – тоже люди и тоже встречают Новый год.

Как-то в приемный покой по “Скорой” привезли в состоянии тяжелого алкогольного опьянения гражданина – видимо, очень рано начавшего встречать Новый год. Врачи поставили ему капельницу с дезинтоксикационным раствором, добавив туда снотворного – а мочегонное в растворе уже содержалось.

Врачи ушли встречать Новый год в ординаторскую. Выпили шампанского. Вдруг слышат они какой-то шум в коридоре. Выглядывают. А там бегает по коридору этот товарищ – за ним тащится капельница – и он кричит: “Я хочу писать и спать! Я хочу писать и спать!..”

Сколько раз в жизни я вспоминал потом эту точную формулировку.

Будьте здоровы и держите себя в руках.

30 рисунков с комментариями автора

В журнале “Дилетант” есть рубрика “История от Андрея Бильжо”. Это как раз мои истории с картинками

Это, скорее всего, питерская парадная. Перечень писателей, упомянутых пожилой дамой, говорит об этом. Впрочем, они, классики, жили иногда и в Москве. И для московского подъезда такая ситуация не является исключением.

Так что я никоим образом не хочу обидеть петербуржцев.

К счастью, в моем старом московском маленьком подъезде осенью пахнет баклажанной икрой. Сезонный запах. Осень – пора заготовок. Пора, пора “синенькие” обрабатывать, чтобы они радовали зимой.

Еще в моем подъезде часто пахнет жареной картошкой – этот запах круглогодичный. А вот пирогами – это праздничный запах – пахнет все реже и реже. Что поделаешь, народ стал следить за фигурой. Зато под Новый год буйство запахов – и салат оливье, и елка, и пироги – все вместе. Это Новогодний запах.

И совсем уже не пахнет жареной треской. Этот запах остался в моем первом подъезде, подъезде моего детства. В том маленьком доме на Домниковке был светлый парадный подъезд, который выходил на улицу, и черный темный подъезд, который выходил во двор.

В парадном подъезде была широкая парадная лестница с деревянными перилами, отшлифованными ладонями за десятилетия.

Побеленный потолок был весь в черных пятнах. Как далматинец. Эти пятна появлялись так… Впрочем, об этом я уже писал.

А вот в черном подъезде были черные пятна на полу – от раздавленных огромных тараканов. Из этого подъезда мне можно было выходить во двор одному, а из парадного на улицу – только с родителями. Происходило это исключительно по выходным и по праздникам.

Потом в моей жизни появился подъезд в хрущевском пятиэтажном доме. Туда мы переехали из коммуналки. В том подъезде у меня было укромное место, куда я прятал свой берет. Этот головной убор и носовой платок я считал принадлежностью пай-мальчиков, зубрил и отличников. Сегодня такие носят прозвища – “ботаник”, или сокращенно “бот”.

Бабушка мне берет надевала, и, как только за мной захлопывалась дверь, я сдирал его с головы и прятал в подъезде за трубой, а возвращаясь из школы, доставал его и снова надевал. Я был растрепанным, не очень послушным, вечно улыбающимся, корчащим рожи, срывающим уроки ребенком, которого учителя постоянно выгоняли за дверь. Какой берет?! Это сейчас я люблю береты, а купить не могу. Все попадаются не те.

В этом подъезде на батарее мы сушили мокрые от снега варежки и мокрые от пота внутри кроличьи шапки.

Потом в этом подъезде мы выпивали портвейн из горлышка, пуская бутылку по кругу.

А потом в этом подъезде мы целовались с девочками, прижавшись к батарее.

Подъезды не закрывались на кодовые замки, и в них было довольно чисто. Или я не замечал грязи?

Эпоха бомжей еще не наступила.

Из своего сегодняшнего маленького старого московского подъезда до того, как поставили на входную дверь кодовый замок, а это случилось совсем недавно, я выметал одноразовые шприцы, тюбики из-под клея “Момент”, использованные презервативы и тару из-под алкоголя. Впрочем, банки из-под пива регулярно появляются и сейчас. Допил пиво, ожидая лифта, баночку оставил – и домой. Действительно, не нести же сор в избу.

А надписи на стенах? Это отдельная тема. Какие были слова начертаны в разных местах подъезда и какие сейчас появляются… Историю страны по ним можно изучать.

Так с чего начинается родина, скажите мне на милость? Правильно – с подъезда.

Ну, будьте здоровы и держите себя в руках…

В том числе и в подъезде, пусть даже непарадном.

В предисловии к 25-му полному изданию басен Ивана Андреевича Крылова в 1891 году Плетнев пишет, что “у нас и примера не знают, кто бы столько раз и в таком числе печатался, как Крылов. Вычислено, что всех экземпляров басен его с первого издания и до его смерти разошлось по России 77 000”.

Мне кажется, что по народной любви баснописец никак не уступал и не уступает Александру Сергеевичу Пушкину.

Знакомство с баснями Крылова происходит с первых классов школы. Два столетия школьники учат наизусть его басни и два столетия переделывают их на свой лад.

Крылова всегда любила публика – и при его жизни и после его смерти. Крылов для меня – это такая эстрада. Если хотите, даже попса, но очень высокого уровня.

Собственно говоря, Иван Андреевич так и жил по законам эстрадного жанра. В честь него поклонники давали обеды. А среди его поклонников была и императорская семья.

Крылов прочтет две-три басни – и к столу. Возможно, ради обедов он и писал свои басни. Но это я, конечно, фантазирую и утрирую. Я же дилетант. За последние 20 лет своей жизни Иван Андреевич написал около 70 басен. То есть по три с половиной басни в год.

“Слон и моська”, по-моему, самая популярная басня Крылова. Сама встреча слона и маленькой собачки – уже забавный сюжет. Карикатуры на эту тему можно ставить к любому тексту, где есть две противоборствующие стороны. Два человека, две компании, две страны. Причем, кто Моська, а кто Слон – каждый решает для себя сам.

Предводитель хулиганов и гроза района – как правило, маленький, щуплый, хитрый и подловатый подросток. Как Моська. Он всегда ходит в окружении физически крепких, туповатых школьников-переростков, которые являются его телохранителями и подчиненными. Впрочем, эта модель применима не только к маленьким диктаторам местного значения, но и к большим диктаторам целых стран.

Я это понял и испытал давно. Практически на своей шкуре. А было это так. Мы с одноклассниками шли вдоль Ленинского проспекта. Навстречу нам шла такая же по численности компания наших сверстников. Самый маленький, ростом со взрослого лилипута, подошел ко мне и угрожающе гордо сказал: “Я – Пупок!!! Понял? ” Я не понял. Мои одноклассники поняли и побежали. Меня повалили на асфальт и долго били ногами. Моя верхняя губа закрывала нижнюю, а нижняя закрывала подбородок. Дома я сказал, что упал и ударился. Утром надо было бежать кросс. Я побежал. И мне казалось, что мое сердце – в моих губах. Так они пульсировали. И как будто подпрыгивали, шлепая меня по коленям.