Собрание сочинений в пяти томах. Том 3 - О. Генри Страница 53

— Ну и что это за такая здоровая пища, о которой вы говорили? — спросил Танзи.

— Послушайте меня, — ответил Торрес, подвигаясь к нему всем телом, и чуть не улегшись на крышку стола. — Ну, это тоже «Chili-con-carne», но только приготовленное не из мяса цыпленка, а из плоти сеньориты, молодой и нежной. Вот в чем заключается секрет. Вы должны есть такое мясо каждый месяц, но делать это до полной луны, и вам никогда не будет грозить смерть. Видите, как я вам доверяю, мой друг Танзи. Сегодня я привез одну молодую леди, очень хорошенькую, fina, gorda, blandita [12]. Ну, завтра «chili» из нее будет готово. Abora si! Да-да! За нее я заплатил тысячу долларов. Купил ее у одного американца, большого человека — капитана Пека. Que es, senor? [13]

Танзи вскочил на ноги, уронив на пол стул. В его ушах зазвенели слова Кэти: «Они собираются меня съесть!»

Так вот какую страшную судьбу уготовил ей ее дикарь-папаша. Значит, та карета, которая быстро отъехала от плазы, была каретой капитана Пека? Где же Кэти? Может, ее уже…

Танзи еще не решил, что ему предпринять, как из палатки до него донесся вопль женщины. Старая мексиканка выбежала оттуда, в ее руке поблескивал нож.

— Я ее освободила, — закричала она. — Больше ты никого убивать не будешь! Тебя повесят, ingrato-cucantador [14].

Торрес, что-то прошипев, кинулся к ней.

— Рамонсито! — взвизгнула она. — Вспомни, когда-то ты меня любил!

Мексиканец резко опустил поднятую над ее головой руку.

— Ты слишком стара, — крикнул он.

Она упала на землю и лежала без движения.

Раздался еще один вопль, — брезентовые створки входа в палатку раздвинулись, и на пороге он увидал Кэти, побелевшую от страха Кэти, руки ее были крепко связаны веревкой.

— Сэм! — крикнула она. — Спасайте же меня снова!

Танзи, обежав стол и собравшись с силами, яростно набросился на мексиканца. Как только между ними началась схватка, часы на городской башне пробили полночь. Танзи вцепился в Торреса, он чувствовал под руками хрустящий бархат и холодок сверкавших драгоценных камней. Через мгновение разодетый кабальеро в его руках превратился в высохшую, белобородую, старую-старую визжащую мумию с морщинистой кожей на лице, в лохмотьях и в сандалиях. Ему сейчас точно можно было дать четыреста три года. Мексиканка, радостно смеясь, пыталась встать на ноги. Потрясая своим смуглым кулаком перед лицом воющего «viejo» — старика, она кричала:

— Ну, иди теперь, иди, поищи свою сеньориту! Благодаря мне, Рамонсито, ты стал таким. Каждый месяц ты ел «chili», дающее вечную жизнь. Это я нарочно перепутала для тебя время. Ты должен был получить свою порцию этой еды не завтра, а сегодня! А теперь уже слишком поздно. С тобой покончено, парень! Ты слишком для меня стар!

«Ну, судя по всему, — подумал Танзи, выпуская из своей руки белую бороду противника, — это семейные распри по поводу возраста, и мне нечего в это совать свой нос». Схватив со стола, где лежали ножи, один поострее, он поспешил перерезать путы красивой пленницы. И вот теперь, во второй раз за вечер, он поцеловал Кэти и вновь ощутил всю сладость, чудо, восторг. Вновь осуществились его дерзкие, бесконечные мечты.

В следующее мгновение он почувствовал, как кто-то вогнал холодное лезвие кинжала ему между лопатками; он видел, как медленно свертывается проливаемая им кровь, слышал старческое пофыркивание вечно живущего Испанца; он видел, как плаза вздымается и опускается, покуда зенит не разбился о горизонт, а больше он уже ничего не помнил.

Когда Танзи открыл глаза, то увидел, что все еще сидит на тех же известковых ступенях, глядя на темную массу погруженного в сон монастыря. Он чувствовал острую, холодящую боль в спине. Как же он здесь снова очутился? Он встал на затекшие ноги, потянулся, чтобы размять все члены, держась за каменную стену, он вновь мысленно переживал те странные, необычные приключения, которые происходили с ним в этот вечер всякий раз, когда он отходил от этих ступеней. Когда он все воскрешал в памяти, некоторые особенности казались ему просто невероятными. Неужели он на самом деле столкнулся с капитаном Пеком и Кэти или с этим уникальным мексиканцем, на самом ли деле он встретил их всех при самых невероятных обстоятельствах, или же все эти невероятности — плод воображения его слишком перевозбужденного мозга? Тем не менее такое могло произойти. Эта внезапная мысль доставила ему большую радость. Почти все мы в тот или иной период своей жизни должны либо прощать себе собственную глупость, или умиротворять свое сознание, проповедуя определенную теорию фатализма. Мы сами создали разумную Судьбу, которая действует с помощью определенных кодов и сигналов. Танзи так и поступил, и теперь, вспоминая свои ночные похождения, он сам расшифровывал отпечатки пальцев Судьбы. Каждое его приключение вело к наивысшему финалу, к встрече с Кэти и ее поцелую, который удерживался в его памяти. Ощущение этого поцелуя становилось все сильнее и сильнее, пьянило его. Совершенно ясно, Судьба в этот вечер держала перед ним зеркало, призывала посмотреть, увидеть, что ожидает его дальше и по какой дороге в конце ему пойти. Он тут же повернулся и пошел домой.

* * *

В бледно-голубом элегантном халатике, подогнанном под ее фигурку, мисс Кэти Пек сидела в кресле в своей комнате перед гаснущим каминным огнем. Ее маленькие голые ступни покоились в домашних шлепанцах, отороченных лебяжьим пухом. При свете небольшой лампы Кэти выискивала светские новости в свежей воскресной газете. Своими маленькими белыми зубками она настойчиво пыталась разгрызть какую-то вкусную субстанцию, которая, однако, не поддавалась.

Мисс Кэти читала о различных светских мероприятиях, о модных отделках для платья, но при этом внимательно прислушивалась ко всем звукам за окном, то и дело поглядывая на часы, стоявшие на каминной полке. Заслышав шаги на асфальте тротуара, ее округлый подбородок замирал, прекращая свои монотонные движения вверх и вниз, а от напряженного вслушивания у нее поднимались вверх красивые тонкие бровки.

Наконец, Кэти услыхала, как звякнула задвижка на железных воротах. Она тут же вскочила, быстро подбежала к зеркалу и, глядя в него, проворно и умело, по-женски провела руками по волосам и груди, прихорашиваясь, чтобы эффективнее гипнотизировать приближающегося гостя.

Зазвенел дверной звонок. Мисс Кэти впопыхах убавила свет лампы, подвернув фитиль, вместо того чтобы сделать его ярче, и, поднимая невообразимый шум, быстро сбежала по лестнице в холл. Повернула ключ в двери, та распахнулась, в нее бочком вошел мистер Танзи.

— Боже, кого я вижу! — воскликнула Кэти. — Неужели это на самом деле вы, мистер Танзи? Уже за полночь. Как вам не стыдно — поднимать меня в такой поздний час! Вы просто ужасный человек!