Маленькая опера - Слава Сэ Страница 46

– Ты считаешь меня толстой?

– Я считаю тебя чокнутой.

Ира густо засопела. Задрожала губой. Потом обхватила подушку и часто задышала.

– Вот и Андрей меня не хочет! Меня никто не хочет!

– Почему же никто? Тебя психиатры хотят!

– Ну всё. У меня паническая атака.

– Эй, эй, не вздумай тут лопнуть и всё забрызгать! – предупредил Игорь. Он подсел ближе и осторожно погладил чемпионку по спине. Так, чтобы поглаживание ничем не было похоже на давление.

– Наверное, я на него давила! Я вела себя как отец, а должна была как мать!

– Слушай, я не специалист в психоанализе.

– Говори со мной! Рассказывай что-нибудь, срочно!

Ира дышала всё чаще. Лучше ей не делалось. Игорь пожал плечами, стал говорить:

– Курс доллара поднялся до ста рублей. Волатильность бивалютной корзины повысилась.

– Да! Да! Ещё!!

– Рынок казначейских облигаций стабилизировался после вливания ликвидности.

– Теперь расскажи про себя и свою швабру.

– Ну, я работал, работал, а потом купил город Усть-Лабинск. Теперь вот, король хлеборобов. А пшеница, это что?

– Что?

– Вторая нефть! А Олька моя родилась в Рязани. Сбежала со свадьбы. Приехала в Москву.

Внезапно Ира перестала задыхаться. Сказала басом:

– Повтори!

– Всё сначала? Я король. Олька родилась в Рязани. Волатильность повысилась.

– Вот дрянь!

– Я тоже не люблю волатильность.

– Тварь!

– Не настолько! Думаю, к февралю стабилизируется.

– Сколько лет Ольке?

– Говорит, тридцать три. Думаю, тридцать семь. Слушай, может, тебе к доктору? Он таблеточку даст… Полежишь, мультики посмотришь!

– Они знакомы!.. – сказала Ира, страшно блеснув глазами.

Игорь пощёлкал перед её носом пальцами.

– Чебурашка? Ты там с кем сейчас дружишь?.. – спросил он ласково.

– У Андрея была любовь в Рязани. Она не пришла на свадьбу, потому что встретила какого-то жлоба с огромным таким… кошельком. Они все спланировали!

Ира бурей поднялась и вылетела вон. Игорь улыбнулся ей вслед.

– Какая интересная женщина. Главное, в последний день! Так не вовремя встретились!

Он тоже поднялся и, кряхтя, побрёл следом за этой сумасшедшей.

* * *

Татьяна села во главе стола. Молодые осторожно устроились рядком, сбоку.

– Предложи Светлане кофе, – велела мать. – Кем бы она ни была, мы должны оставаться людьми.

– Как вам, Светлана, наша квартира?

– Хорошая.

– А как вам мой Иван?

– Трусоват немного. Это ничего, все умники тюти. Но я его защитю, если что. Защищу.

– В этом мы сходимся. Но только в этом! А теперь расскажите, где и когда вы начали выслеживать Ивана?

– Не следила я!

– И как же вы в таком случае попали на балкон? Только не говорите, что вас ветром случайно занесло, как Мери Поппинс.

– Не попинс я, и не случайно. Я была в состоянии аффекта. Пауков боюсь.

– У неё арахнофобия! – поддержал Иван.

Таня даже не посмотрела в его сторону.

– Вы запрыгнули на двадцатый этаж, спасаясь от паука?

– Он был на соседнем балконе. И я тоже. То есть его не было, Ваня всё придумал.

– Тут некоторая путаница с деталями, – снова вмешался Иван.

– Мальчик мой! – горько сказала Татьяна. – И ты ей веришь?! Что же, я сама расскажу, что случилось. Светлана нашла твой адрес в деканате. Узнала за взятку фамилию самого перспективного студента. Несколько уроков скалолазания – и всё! Марш Мендельсона, пожизненное рабство!

Ваня будто увидел Светку впервые.

– Света, это правда?

– Да как вам не стыдно! – Девушка даже вскочила от возмущения. – Да, я не вполне бескорыстно принимала ванну. Но чтобы лазить по балконам, до такой подлости я не дошла!

– Мне должно быть стыдно? – переспросила Таня. – Это я подпрыгнула на шестьдесят метров вверх за добычей? Это я совратила интеллектуальную элиту страны? Хищница! Акула!

– А вы… Вы удерживаете в заложниках беззащитного мужчину! Я найду его родителей, они живут на Крайнем Севере, всё расскажу, они вас в шею выпрут!

– Прелестно! Напомните, почему Иван не живёт с родителями?

– Потому что он не маменькин сынок! Он серьёзный учёный!

– Я всё-таки поясню! – Иван снова поднялся, но права разговаривать не получил, сел на место.

– Не смей портить драматургию этого вечера! – прикрикнула Татьяна. – Это же Мольер! Шекспир! Итак, Светлана, вы готовы сразиться за Ивана?

– Так-то я противница насилия, но могу и врезать, если надо, – уверила девушка.

– А представляете ли вы, что такое жизнь с учёным? Сколь тяжёл этот крест!

– На вид килограммов восемьдесят!

– Ваша жизнь превратится в хаос! Бельё, документы, мебель, всё будет исчезать, взрываться, громыхать и портиться! Он не умеет ничего! Вы готовы стать поводырём, кухаркой, прачкой и психотерапевтом?

– О, я знаю психотерапию! Там надо кивать и говорить, что Ванечка самый лучший!

– Не лишено смысла. Но он совершенно дезадаптивен. Он слишком талантлив, чтобы жить самостоятельно!

– В постели всё было отлично! Остальное вылечим!

– Рада слышать. А вы не боитесь, что однажды этот инфант встретит на балконе другую голую женщину, и забудет о вас, как сейчас забыл обо мне!

– Кто любит – не забудет. У меня ноги, грудь и темперамент! А вам, с вашим характером, лучше найти для любви какого-нибудь лесника одинокого. Слабовидящего и глухого, желательно.

– Не забывай, что говоришь с потенциальной свекровью! – Таня добавила в голос металла.

– Это кто свекровь? Ты-то? Ха!

– Да. Я – мать Ивана! Хоть он и рад был бы об этом забыть!

– Ваня? Чего она несёт?

– Да, Иван, не молчи! Представь меня своей невесте!

Иван в очередной раз поднялся со стула. Было видно, он не ждёт от жизни ничего хорошего.

– Светлана, познакомься, это моя мама, Татьяна Ивановна. Мама, это Света, девушка с балкона.

Некоторое время все молчали. Потом Светка спросила:

– Я для тебя девушка с балкона? И всё?

С фальшивой улыбкой Татьяна распахнула объятия, но обнять не решилась, просто пожала Светке руку.