Чарли-Чарли-Браво - Олег Рыков Страница 38

Их обзывают по-всякому: амфибиями, лягушками, котиками. Последнее наиболее обидно — как же надо разозлить домашнего любимца, чтобы он, плюнув на природу и вековые повадки, сам прыгнул в воду? Поэтому оставим девушкам право называть их так. Второе, «лягушки», как-то пренебрежительно, но отчасти правдиво из-за их тяги к воде и наличия ласт. Однако настоящие лягушки ломать кирпичи ластами не обучены. И в отношении ко всему французскому есть у них обоих некоторая двоя-кость, хоть и тянет их к французам: первых — гастрономически, вторых — милитари… стически. Поэтому прыгают они, вторые, в воду и мигрируют несколько недель на юг, чтобы выползти потом на берег одинокого острова, затаившись сердцем от услышанной в ночи «парлевуфранцы», набрать песочку в мешочек и ускакать обратно в воду. Все же есть в них и что-то кошачье — любовь к песку, например. Плохо только, что от этого французского песка шерсть вылезает. Клоками. Девушки не любят лысых котиков. А французы таких лягушек не едят — не по зубам они им. И американцам…

Даже в нелепом 1995 году, когда случились совместные учения заокеанских котиков и наших, тихоокеанских, человеков-амфибий. Начали с разминки — волейбола и баскетбола, к которым котики расположены генетически — потому и продули амфибии позорно, вчистую. Нельзя так расстраивать амфибий. Их коман- дир с лицом и повадками севильского быка обиженно сопел, прихлебывая чай из кружки, сделанной из половины 32-килограммовой гири. Реваншистски сопел… А его бойцы стояли по стойке «смирно» и молчали два часа, так как молчание в такие моменты — гарантия сохранения здоровья. И когда утром начались соревнования по рукопашному бою (семь котиков против семи амфибий), котики летали по палубе, оставляя кровавые следы, как швабры-русалки в руках вздрюченных матросов. Первые шесть негров пали бодро и решительно. Последними должны были выступать командиры групп. Двухметровый американец влез гирями рук в боксерские перчатки и повернулся, чтобы встретиться с кровавыми глазами быка-убийцы. Взгляд и сопение русского были так неприятны, что, бросив перчатки на палубу и плюнув, котик отказался от боя. Согласитесь, нелепо бросаться под паровой каток. И бессмысленно. Да и счет пока оставался в американскую пользу — 2:1. Ведь в баскетбол не проиграли — значит, не опозорились!

— Завтра поквитаемся! — сказал котик быку.

Утром обе группы были посажены в вертолеты, которые направились в сторону фрегата Береговой охраны США, участвующего в учении. Поставленной задачей была высадка на борт с зависшего вертолета и досмотр корабля.

Первыми пошли семь американцев, успешно съехав один за другим по канату за семь минут, перекрыв свой норматив (три минуты на человека) втрое. Готовясь праздновать победу, они с напряжением вглядывались в подлетающий вертолет с русскими. Рядом с ними улыбался Командир фрегата. Что случилось потом — котики не поняли: русские просто ссыпались один за другим за 30 секунд, быстро разбежавшись по кораблю с автоматами наперевес.

— Господа, — закричал командир фрегата, — это досмотр или захват?!

Успокоившись, он подошел к командиру русских и поздравил с победой, протянув руку для рукопожатия, но русский руку не принял, спрятав свои ладони за спиной… Они были перебинтованы ветошью, густо смазанной свиным жиром…

Позже, дома на берегу, то, что осталось от свиньи, пошло в дело — на шашлыки. Два уставших от учений амфибийных офицера сидели на берегу бухты, которая на всех картах отмечена «скрещенными костями и черепом». Зашел в нее без разрешения — готовься стать скелетом, не успев даже черепом поморщить. Но для офицеров бухта была домом родным, вход в который посторонних без стука очень сильно их раздражал. Особенно когда шашлыки почти готовы и есть чем их запивать. А тут неладное — в бухту заходит белоснежный прогулочный пароходик под гражданским флагом. Аж поперхнулись тем, чем запивают шашлыки… Аж чуть не захлебнулись! Свистнули дежурному бойцу, тот на тузике под мотором подлетел; сели и понеслись к нарушителю с голыми руками. Подойдя к борту, залезли на пароходик, а там мужики с пистолетами в подмышках! Пришлось обезоружить… Крикнули бойцу, чтобы летел к берегу и поднимал тревогу в части, а сами вниз спускаются. Смотрят — шикарный салон с накрытым столом, а кто сидит за ним — не разглядели сразу, так как перекрыли им путь здоровые, даже по их меркам, пацаны в белых рубашках, галстуках и пистолетах. Такие обвешанные упряжью и железом быки.

Стоят, сопят и твердят одно:

— Нельзя!

Амфибии возмутились в ответ:

— Вон там и там, пацаны, пулеметы ДШК стоят. Покрошат вас в морскую капусту, которую потом скормят местным коровам, которых потом мы зарежем на шашлыки и которые мы с удовольствием съедим, если через пять минут не дадим отмашку своим на берегу, что все чисто.

Почесали подбородки быки и расступились, чтобы показать на секунду своих хозяев. И видят офицеры — сидят за шикарным столом пьяные в дым пожилые господа со знакомыми лицами, на амфибий даже не смотрят. Теперь пришла очередь им подбородки чесать. Почесав, побежали на верхнюю палубу, нырнули за борт и поплыли домой.

— Слышь, — рассекая воду, спросил один другого, — ну, этого-то, которого Мерсом кличут, я узнал, а вот второго… Как же его? Трускавец, Сукавец… Нет, не помню. Может, надо было их покрошить, а? Как думаешь?