Jackpot подкрался незаметно - Аркадий Арканов Страница 38
Jackpot подкрался незаметно - Аркадий Арканов читать онлайн бесплатно
Нет, Олвис, мадрант никогда не прибегнет к милости этих собак!
Они сохранят нам жизнь, когда узнают, что ты Ферруго! Они вышлют нас на маленький остров, и только я буду с тобой! Я люблю тебя, Ферруго! Я ждала тебя, Ферруго!
Нет, Олвис, мадрант никогда не станет рабом у раба, и его тайна останется в нем, ибо иначе исчезнет Ферруго, а ты останешься с ненавистным тебе мадрантом!
Я люблю тебя, Ферруго, и я сама скажу им все ради твоей жизни («И ради себя, в конце концов. Вот глупость-то!»).
Он проклинает все то, что вчера ему было надеждой,
Снова надеясь на завтра, и завтра опять наступает…
…последние крики воинов, возгласы горожан и лязг оружия уже проникли в покои мадранта, и тогда Олвис, вырвавшись из объятий, бросилась к дверям, но мадрант успел схватить ее левой рукой и снова бросил на ложе… Мадрант любит Олвис, но она не сделает этого… Не сможет… Не успеет…
Я же люблю тебя, глупый… Ферруго!..
Он сжимал ее горло до тех пор, пока она не затихла, а потом упал, закрыв ее своим телом…
Только раба уже нет — он вчера перебрался в могилу,
Детям своим завещая надежду на новое завтра…
…сидя на полу своей хижины, Герринда смотрела куда-то через стену вдаль, пустыми глазницами слышала нарастающий вой подземного огня и грохот несущейся ему навстречу исполинской волны. И когда почувствовала, как между лопаток прошел в нее обжигающий меч и, несколько раз повернувшись в груди, разорвал на части сердце, она поняла, что сын ее в эту минуту стал мертвым и что не родится он когда-нибудь крысой, как и не был ею тысячи лет назад…
Что же рабу в его жизни проклятой тогда остается,
Они не знали, что Олвис мертва, и пронзили их обоих одним мечом, повернув его еще несколько раз для верности, но потом сокрушались, что сразу прикончили и суку, не отведав мадрантова лакомства. А потом их обоих привязали друг к другу, предварительно придав телам развратную любовную позу, и вывесили за окно покоев, чтобы все могли убедиться, что нет больше мадранта и его суки… Да здравствует Ферруго! Мы возвратили себе «гордое имя — Собака!»
Если вчерашнее он никогда возвратить не сумеет,
…этой ночью должна была появиться Новая луна, но небо закрылось сплошным мрачно-черным покрывалом. Они бродили по городским улицам, опьяненные победой, вином и свободой… «И утолить свою жажду хозяйскою кровью, и отшвырнуть эту падаль поганым шакалам…» И они не знали, что же теперь делать дальше… Да здравствует Ферруго!.. Но по-прежнему никто не видел Ферруго. Один из них захватил черный зал мадранта и, окружив себя вооруженными дружками, заявил, что он, лично убивший мадранта, будет теперь править городом и страной. Но его вместе с дружками мгновенно растерзали остальные, так как право на черный зал имел только один Ферруго, а его все не было и не было… Да здравствует Ферруго!..
В женариуме между ними возникла страшная резня из-за сладкой добычи. Женщин мадранта разбирали и раздирали на части, вмешавшиеся в бойню жены горожан делали ее еще кровожаднее. И остановить их мог только один Ферруго, а его все не было и не было… Да здравствует Ферруго!..
Уже по всем признакам ожидался рассвет, но он все не наступал. И с этой длинной ночи под окнами дворца, подняв морду туда, где висели тела мадранта и Олвис, все выла и выла огромная собака. Все тоскливее и тоскливее… Да здравствует Ферруго!.. А его все не было и не было…
Если извечное завтра несчастный увидеть не сможет!
…И вдруг сильный, возникший словно бы из ничего ветер распахнул над городом черное покрывало, и они увидели Новую луну, и закричали от радости, и воздели к нем руки, встречая новое начало. И раскололась, оглушив их небывалым грохотом, Карраско, разломив пополам землю. И вырвался из пролома столб пламени до самых небес, ослепив их своим светом, и накрыла все это невиданная, пришедшая с моря волна…
Прочитав эти письмена, Аркан Гайский почувствовал знакомые острые схватки в нижней части живота и, успев крикнуть девочке: «Осторожней со сливами!» — кинулся вон из комнаты.
Спустя семь месяцев после злосчастного ночного взрыва задвинутый на пенсию Алеко Никитич пас в городском парке Мухославска свою внучку Машеньку. Он выглядел сильно постаревшим, или, как любят говорить в таких случаях, сдавшим, и лицо его было отмечено печатью не такой уж далекой встречи с таинственным и печальным продолжением общего биологического процесса, именуемым смертью. Время уже было собираться домой, когда к нему обратился неизвестно откуда взявшийся человек а легком для ранней весны пальтишке. Он был худ, тощ, без шапки. Ветер трепал его густые темные волосы.
— Скажите, Алеко Никитич, — произнес тощий, — а рукопись так и сгорела во время взрыва?
Бывший главный редактор вздрогнул от неожиданного вопроса и внимательно посмотрел на тощего. Голубые, чуть навыкате глаза, наполовину отсутствующий взгляд и какая-то безапелляционность. Алеко Никитич имел хорошую зрительную память. Да, этот взгляд он уже видел. В тот самый жаркий день, когда в его кабинет вошел незнакомец и положил на стол тетрадь в черт кожаном переплете. Но тогда он был значительно ниже ростом, шире в плечах и белобрыс. Брат?
— А вы имеете отношение к рукописи или к ее автору? — спросил Алеко Никитич.
— Возможно, — ответил тощий. — И тетрадочка сгорела в черном кожаном переплете?
— Несчастный случай, — сказал Алеко Никитин. — Но почему вас интересует судьба рукописи? Вы же не хотите сказать, что вы… Во всяком случае, тот человек был ниже вас и совершенно другой масти.
— Возможно. — Тощий вынул из кармана пальто большую конфету в ярко-красной обертке и протянул ее Машеньке. — Авторы нынче подвержены особой акселерации.
— После обеда, Машенька! — строго сказал Алеко Никитич и спрятал конфету.
— Тоже правильно, — безразлично согласился тощий.
— И тем не менее, кто вы? — настаивал Алеко Никитин. — Мне все-таки кажется, что я вас где-то видел.
— И мне так кажется, — глядя куда-то в сторону, сказал тощий.
— Давно?
— Очень. Может быть, пять… Может быть, десять тысяч лет назад… Вам не жаль?
— Чего? — не понял Алеко Никитич.
— Того, что произошло.
— В какой-то степени.
— Благодарю вас, — поклонился тощий и вдруг, сделав нос Машеньке, нелепо подпрыгнул и побежал прочь, скуля, словно собака, в которую попали камнем.
Машенька рассмеялась.
— Пойдем! — сказал Алеко Никитич и потянул внучку за собой.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments