Мушкетер. Кто Вы, шевалье д'Артаньян? - Дмитрий Яшенин Страница 38

— Нет, черт возьми! — воскликнул псевдогасконец с пылом, не оценить который мог лишь совершенно бесчувственный человек. — Мой отец был королевским гвардейцем, а до него, еще при Валуа, мой дед служил королевскому дому, так мне ли, сыну земли гасконской, думать о романтике дальних странствий, вместо того чтобы охранять его величество! Я прибыл в Париж затем, чтобы стать мушкетером! И я стану им во что бы то ни стало! Я мечтал об этом с самого детства! Да что там с детства! — Д'Артаньян запальчиво махнул рукой. — Я мечтал об этом, еще находясь у мамки в желудке…

— У мамки — где? — Портос удивленно воззрился на него, и разведчик прикусил язык.

Тысяча чертей! Французское слово «живот» просто-напросто выпало из его памяти, и она, зараза, услужливо подсунула на его место близкий по смыслу, но не вполне подходящий термин. Прокол, однако.

Лазутчик мгновенно оценил обстановку и решил, что поводов для паники нет: они уже крепко выпили, да и потом: чего можно ждать от «бедного провинциала из Гаскони, проведшего в Париже всего день»?

— Ну Портос! — Псевдогасконец принялся отчаянно-пьяно жестикулировать, нарочно смазывая движения. — Я имел в виду у мамки в… в… — Он популярным жестом обозначил округлость тяжелухи [6]на сносях.

— А! Вы имеете в виду — у матери в утробе! — понял арап и прибавил: — Кстати, землячок, на себе не показывают. Не дай бог, еще случится!

Атос с Арамисом расхохотались, да и д'Артаньян, чувствуя облегчение, от души присоединился к ним, не обращая внимания на скабрезность шутки. Да и чего можно было ждать от этого чернокожего верзилы, пусть даже на нем лазоревый мушкетерский плащ, а его французский выговор почти неотличим от произношения коренного парижанина Арамиса?

Видимо, эта мысль все же сумела проскользнуть на его лицо, ибо негр наклонился и, положив свою богатырскую длань на плечо псевдогасконца, молвил самым задушевным тоном:

— Ты, землячок, на меня не серчай! Я, как видишь, простой африканский пацан, хотя вместе с тем чистокровный французский дворянин. Такой вот парадокс! А потому уважаю простую, незамысловатую, но остренькую, искристую и смешную шутку!

— Это точно! — Арамис усмехнулся. — Иные шутки нашего друга Портоса кажутся окружающим до того остренькими, что мы каждую неделю вынуждены скрещивать с их жертвами не менее остренькие клинки…

— Ой, Арамис, как же вы меня утомили своим нытьем! — отмахнулся от него арап, делая кислую мину. — К счастью, более мне не придется просить вас сделаться моим секундантом. Теперь я буду обращаться только к д'Артаньяну…

— Которого вы достанете еще быстрее, нежели меня! — парировал коренной парижанин.

В этом веселом бедламе один лишь Атос сохранял выдержку и, невозмутимо откупорив очередную бутылку, наполнил бокалы.

— За нашего нового друга! — провозгласил он. — За будущего мушкетера его величества короля Франции Людовика Тринадцатого, шевалье д'Артаньяна!

— Ура!!! — грянули друзья в четыре голоса так, что стекла задрожали и едва не вывалились на улицу.

— А вообще-то, друг мой, — сказал Атос, опорожнив свой бокал, — вам еще повезло, что капитан де Тревиль предложил вам податься во флот, а не к его высокопреосвященству кардиналу Ришелье.

Псевдогасконец кивнул, почуяв очередной лакомый кусочек. Его высокопреосвященство кардинал Ришелье. Так-так. Очень хорошо…

— А эти… головорезы в красных плащах, они… — Д'Артаньян умолк, словно не зная, как закончить фразу.

— Гвардейцы кардинала! — рявкнул чернокожий мушкетер, жахнув кулаком по столешнице. — Сущие головорезы, как вы их весьма верно окрестили! Собственная гвардия его высокопреосвященства кардинала Ришелье! Вы слыхали про такое, д'Артаньян, а?! Собственная гвардия! Словно он король…

— Потише, пожалуйста, Портос, — осадил его Арамис- Не стоит голосить во всю силу ваших могучих легких! Его высокопреосвященство имеет осведомителей по всему Парижу, и мне вовсе не улыбается провести остаток своих дней в Бастилии…

— «По всему Парижу!» Эк вы недооцениваете Ришелье, Арамис! Да он имеет осведомителей по всей Франции! Так что ж мне теперь, молчать?!

— Никто не заставляет вас молчать, друг мой. — Атос мягко улыбнулся. — Но и орать во всю глотку все, что вы думаете о кардинале, также излишне.

Чернокожий великан махнул рукой:

— Ладно-ладно! Молчу!

Он действительно замолчал, плеснул себе вина и сердито, залпом, осушил бокал. Потом вздохнул, словно доброе анжуйское смыло его мрачные мысли, и, подмигнув разведчику, молвил доверительным тоном:

— А вообще-то, земляк, суть не в этом! Король — кардинал. Кардинал — король. Все это несерьезно, д'Артаньян! Кто торговлю контролирует — тот и король! Тот всегда при бабках, сыт, пьян и нос у него в табаке! — Арап запустил руку в карман и, выудив экю, протянул его псевдогасконцу. — Ваша доля, дружище.

Ага, подумал разведчик, принимая монету, и — при лазоревом плаще. Экю — это конечно же прекрасно, подкинул он монетку на ладони, но для реализации известных планов таких вот экю ему нужно в тысячу восемьсот раз больше! Такая вот… арифметика.

— А почему, интересно, эти торговки платят вам за охрану? — спросил он, убирая заработок в карман.

— Такие времена, друг мой, — ответил Атос. — Времена произвола и беззакония во всем, где только возможно. Вы сами видели, как эти наглецы вышибали деньги у несчастных женщин. И не подумайте, что они в Париже одни такие! Всякая сволочь так и норовит поживиться за счет коммерсантов, предоставленных самим себе. А у тех соответственно есть лишь одно спасение — надежная крыша, союз с сильными мира сего, то есть с нами…

— Но почему именно с вами? — полюбопытствовал лазутчик.

— А кто кроме нас, дворян, людей, наделенных шпагами и чувством долга, способен защитить их от всякого бесчестного жулья? — изумился Портос. — Кто еще способен поставить на место зарвавшихся негодяев, мечтающих поживиться за чужой счет? Кто еще способен навести и поддерживать порядок?

Д'Артаньян согласно кивнул, подумав, однако, что люди, наделенные шпагами, и сами, пожалуй, не прочь поживиться за чужой счет. Особенно если им по полгода не платят жалованье.

— И что же, королевские мушкетеры… крышуют всех парижских коммерсантов? — осведомился он.

Портос вздохнул:

— К сожалению, нет. Прежде всего: мы далеко не единственные гвардейцы, квартирующие в столице, ну и потом, омерзительные гвардейцы кардинала, коих вы уже имели честь лицезреть, с каждым днем обретают все больше влияния. А уж наглости-то этим господам и вовсе не занимать!

— И что же с того?

— А то, что нам волей-неволей приходится тесниться, уступая им, филистимлянам, место под солнцем вкупе с контролем над коммерсантами! — ответил Арамис.