Система (сборник) - Александр Саркисов Страница 35

В начале 90-х годов прошлого века на экраны кинотеатров вышел боевик «Гангстеры в океане». Фильм был очень популярен и имел широкую зрительскую аудиторию. Как и было положено тогдашнему кинематографу, фильм повествовал о коварстве проклятого империализма и о доблести, мужестве и профессионализме советских моряков.

В фильме снимались замечательные артисты Армен Джигарханян, Александр Михайлов, Анна Самохина, Леонид Куравлев, Лев Дуров и многие другие. Фильм этот видели многие, но немногие знали, что снимали его в Севастополе на борту океанографического исследовательского судна Гидрографической службы Черноморского флота.

Белоснежный лайнер был ошвартован кормой на Минной стенке. Командир откровенно маялся, пятница, вторая половина дня, в разгаре дачный сезон, и все мысли уже давно там, на четырех сотках, а эти непонятно откуда свалившиеся галдящие наперебой люди могли помешать привычному течению береговой жизни. Поняв, что конца этому не будет, он решил внести ясность. Хлопнув ладонью по столу, он гаркнул:

– Молчать! А теперь еще раз и по порядку: кто, откуда, зачем и что от меня нужно. Только не все сразу.

Он окинул взглядом творческий десант. Особенно его раздражала постоянно курившая неопределенного возраста дама в шортах, несвежей футболке и бейсболке козырьком назад. Наконец он выбрал одного более-менее приличного. Командир ткнул пальцем в худого нестриженого юношу, страдающего косоглазием.

– Вот вы, докладывайте.

То ли грозный вид командира, то ли строгое слово «докладывайте» сделали свое дело, и неожиданно для себя нескладный юноша встал. На нем была застиранная ковбойка, потертые джинсы и мокасины, потерявшие цвет.

У командира он вызывал три желания – накормить, переодеть и отправить служить в армию. Вдобавок он никак не мог поймать направление его взгляда, что затрудняло диалог.

– Мы – члены съемочной группы фильма с рабочим названием «Гангстеры в океане», и по договоренности с командованием флота на вашем корабле будут проводиться съемки. Для обеспечения съемок необходимо выполнить ряд условий.

При слове «условий» у командира грозно поползли вверх брови, а с глаз мгновенно слетела благодушная пелена скуки. Всем своим видом он вопрошал: «Это ты, что ли, похотливый скунс, условия мне здесь ставить будешь?»

Парень понял, что прокололся, но не понял где и отчаянно всучил командиру бумагу с прыгающим текстом.

То, что у современных артистов называется райдер, тогда было просто перечнем технических требований, необходимых для обеспечения съемок.

Поняв, что бить его не будут, парень осмелел и, постаравшись сконцентрировать взгляд на командире, продолжил:

– И еще есть огромная просьба. Ведущие актеры хотели бы поселиться на корабле, так сказать, для полного погружения в образ.

Словосочетание «огромная просьба» растопило лед.

– Ну, раз просьба, значит, поможем. Что ж мы, не понимаем? Мы тоже кино смотрим.

Уточнив нюансы, командир отправил гостей знакомиться с судном и вызвал помощника и доктора.

– В общем, так, завтра выходной, но он не для вас. Приедут артисты, встретить как положено, накормить, показать судно и разместить по каютам. Артисты будут известные, даже Джигарханян приедет, так что смотрите у меня, не дай Бог что не так и меня вызовут!

Он передал киношные требования помощнику. Доктор в недоумении спросил:

– А я-то зачем, они что, больные, что ли?

Посмотрев на доктора с безысходностью, командир терпеливо разъяснил:

– Самохина будет играть судового врача, и съемки будут проходить у тебя в амбулатории.

Помощник с пионерским задором заверил:

– Не волнуйтесь, товарищ командир, встретим так, что не забудут!

Командир кивнул помощнику:

– Надеюсь на вас, Морев.

Потом перевел взгляд на доктора и неуверенно произнес:

– И на вас, Качалов, тоже.

Неправы те, кто утверждает, что чувство юмора либо есть, либо его нет, и не существует хорошего, или плохого, или какого еще чувства юмора. Есть даже военно-морское чувство юмора. Так вот, Качалов с Моревым были наделены им сполна, и коварный план встречи артистов нарисовался сразу.

Джигарханян ассоциировался у них с фильмом «Место встречи изменить нельзя». Впервые они смотрели сериал в Польше, там он шел под названием «Где есть чарный кот?». Обсудив детали, они приступили к материально-техническому обеспечению мероприятия. Морев дал команду боцману принести две плащ-накидки и мегафон.

Экипаж готовил судно к съемкам, выполняя киношный перечень по пунктам.

Артистов ждали к обеду. Позвонил оперативный дежурный Гидрографии и сообщил, что гости будут через пятнадцать минут. Качалов и Морев стояли на юте и ждали, когда появится машина. Рядом в тени, прячась от августовского зноя, дрых Дылда, у него была сиеста.

Дылда был корабельным псом и по совместительству всеобщим любимцем. Из маленького щенка на корабельных харчах он вырос в здорового бестолкового кобеля. На вид он был грозный, но укусить не мог, а вот зализать до смерти – это да.

Привлечь Дылду к встрече было решено в последний момент.

К трапу подъехала «волга» с надписью «киносъемочная». У трапа их встречал Морев в черной форменной плащ-накидке с мегафоном в руке, чуть сзади стоял Качалов в плащ-накидке и с Дылдой на поводке.

Открылась передняя дверь, и из машины вышел Леонид Куравлев, он с удивлением посмотрел на одетых не по погоде офицеров.

Открылась задняя дверь, и, пятясь раком, показался Лев Дуров, он протянул руку и помог выйти Анне Самохиной. Джигарханян медлил. Морев поднес мегафон ко рту и прорычал:

– А теперь Горбатый! Я сказал, Горбатый!!!

В проеме двери появился растерянный Джигарханян. Услышав громкий рык мегафона, Дылда испугался и грозно гавкнул, поставив финальную точку в коварном плане.