Мемуары Мойши - Хельга Графф Страница 35

Вместе с тем каждый ученый считает гением только себя, при этом люто ненавидя конкурентов. Получается интересная картина: пока их изобретениями никто не интересуется, они готовы на всё. Согласны получать хоть какие-то жалкие копейки. Но стоит только на их работу обратить внимание, как неудачник сразу же трансформируется в великого деятеля с невероятным апломбом и неуемным аппетитом! Сын Тамары, Виктор, оказался весьма талантливым, наглым и безденежным парнем, желающим продать на Западе свое интересное изобретение. С помощью определенного вида бактерий из каменного угля без крекинга (нагрев до пятисот градусов) он получал нефть, намного лучше природной. Метод был дешев и прост и мог заинтересовать Запад, ведь в отличие от самодостаточной России практически все страны несчастной Европы не имеют нефтяных ресурсов и вынуждены их покупать. Предложение показалось нам заманчивым, так как мы хорошо знали, какой интерес проявляют западные компании к актуальной теме энергетики. Это вам не старыми лифчиками с перешитыми бретельками торговать!

Начали со встречи с самим изобретателем Виктором Кондрашовым и для этого вылетели в Петербург, куда из своего городка приехал и сам «самородок». Несмотря на то что Витька был учёным, характер имел прямо-таки отстойно шизофренический, причем буйный! Он даже на одном месте не мог усидеть спокойно, нарезая круги по комнате, как будто ему наскипидарили пятую точку. При этом беспрестанно хвастался не научными достижениями, а своими подвигами на сексуальном фронте, длинным членом и драками с возлюбленной! Едва мы, представившись, пожали друг другу руки, Витек заявил:

– Когда уж вы деньги-то дадите?! Мне же жрать надо, да и патент сделать необходимо!

А я думала, что ученые, как и художники, – это небожители, которые по макушку погружены в свою увлекательную деятельность и питаются только творчеством, а им, оказывается, еще и жрать подавай!

Вспомнилась давняя история. Одна немецкая фирма организовала выставку картин наших российских художников из самой что ни на есть глубинки. Причем на вернисаж умудрились пригласить весь бомонд земли Нижняя Саксония: и мэров городов, и депутатов, и бизнесменов, и общественность. На парковке яблоку негде было упасть от безумного количества роскошных авто: мерседесов, ягуаров, порше. Выставка проходила с большим успехом и за безумные деньги – сорок, пятьдесят тысяч марок – уже успели продать несколько полотен. Пресса пожелала взять интервью у героев мероприятия. Наш художник, очень помятый, нечесаный и перепуганный мужичок, вопрос переводчика: «А что вы чувствуете, когда пишете свои чудесные картины? В каком душевно-эмоциональном состоянии находитесь?» сначала не понял и переспросил:

– Чё? Чё хотят-то, толком объясни!

– Они хотят узнать, что ты чувствуешь, когда рисуешь, – терпеливо объяснил переводчик.

– А… – разочарованно протянул художник и начал вяло отвечать на столь коварный вопрос – Чувствовал себя тогда, конечно, плохо! Просто нажрались с Петровичем вусмерть, в смысле выжрали по литру беленькой, – охотно пояснил он, – да сморило нас, а как проснулся, пошел поссать, гляжу, солнце встает… красиво… ну поссал да к мольберту… а потом уже лучше стало, хоть не блевал, помню только, сильно икалось да отрыжка замучила, но это, наверное, от кильки в томате!

Вот она, проза жизни во всей своей красе! Каким бы ты ни был гением, а жрать, пить и посещать толчок все равно приходится!

С посредническими нюансами по продаже новых изобретений мы были еще незнакомы. И действительно, продажа изобретения на территории Европы без патента, а тем более, международного, невозможна, если автор не хочет лишиться своих прав на ноу-хау навсегда. Любое дело, к великому сожалению, начинается с расходов. Не избежали этой проблемы и мы. Без спонсоров для продажи Витькиного изобретения не обойтись, и наш приятель Юрий Иванович представил нам своих влиятельных друзей из прежних структур КГБ – офицеров могущественного когда-то ведомства– и афганцев. Встречу назначили в кафе «Швабский домик» в Санкт-Петербурге.

На следующий день, подъехав чуть раньше, с ужасом обнаружили, что мы не единственные, кто собирался решать тут деловые вопросы. Вся территория у кафе была занята бойцами двух криминальных группировок, готовых в любой момент вытащить стволы и перестрелять друг друга. На террасе за столиком сидели их главари и о чем-то вели свой «базар». На бандитском языке современной России это называется «забить стрелку», то есть выяснить отношения с помощью оружия. И надо заметить, что это центр города на Неве и белый божий день, а не темная воровская ночь! Этакая нарочитая демонстрация силы и устрашения и ответ на вопрос, кто в городе хозяин! Хорошо еще, не случилось перестрелки и побоища!

Бывшие силовые структуры тоже оказались сродни бандитским. Как только мы вошли в этот самый «Швабский домик», нас представили здоровому дядьке в штатском, который сказал нам, что он генерал. Так впервые я познакомилась с генералом силовых структур. Едва мы устроились за столиком, его помощники очень быстро выгнали всех посетителей заведения и, заняв круговую оборону, взяли под охрану зал, где проходили переговоры. Я обладаю отличной интуицией и сразу поняла, что люди, сидящие перед нами, крайне опасны. Сначала вроде договорились о финансировании проекта, но по прошествии срока, взятого ими на обдумывание, получили отказ.

Если бы мы знали тогда, сколько еще отказов нам придется пережить, то, наверное, уже на первом этапе научного марафона закончили бы эту канитель навсегда. А пока продолжали, сломя голову, мчаться дальше, не всегда ловко преодолевая бесконечные препятствия. Когда прозвучал отрицательный ответ, я с облегчением вздохнула и сказала себе: «Что ни делается, всё к лучшему!» И по сей день иду по жизни с этим девизом. На Витькины патенты отдали четыре тысячи дойчмарок – практически весь свой неприкосновенный запас! Причем получил он от нас эту сумму безо всяких условий. Мы даже не потребовали вписать себя в документ, как это сделал бы каждый уважающий себя инвестор! Витек успел вовремя, потому что через день заканчивался срок подачи заявки на международный патент и возможность сделать его в дальнейшем.

По приезду в Германию стали искать концы для финансирования в Европе, и как бусинки на нитку, начали нанизываться новые связи. В Великобритании проживал наш приятель Никита Никольский, который благодаря Левкиному протежированию навсегда завязал со своей старой родиной Россией и присягнул новой, Великобритании. Будучи художником, а значит, периодически потрясая пустым карманом, ведь эта профессия стабильностью совсем не отличается, Никольский всегда совал свой нос во все дыры бизнеса, пытаясь унюхать чарующий запах денежных средств, исходящий от тех или иных проектов. Поэтому, когда Лев обмолвился о Витькином изобретении, сразу же, как гончая, сделал стойку и обещал подумать. Думал не долго и позвонил через день, сообщив, что у него есть очень состоятельный приятель, вместе с которым можно будет создать фирму и зарабатывать на продаже лицензий данного изобретения. Богач клятвенно пообещал прибыть на переговоры в Вену через месяц. Месяц – срок достаточный, и мы решили пошустрить здесь, отлично зная, что среди получателей социальной помощи обязательно наткнешься на долларо-марочного миллионера. Так и получилось.