Безумная практика - Александр Попов Страница 34

Вражеские силы при позорном отступлении оставили мне сковороду, кастрюлю, половник (скалку бесстрашная Ираида унесла с собой) и своего командира, находящегося в бессознательном состоянии. Можно себя поздравить: в результате сражения мне не только удалось повернуть вспять основные силы противника, но еще разжиться трофеями и пленным. Оглянувшись, я обнаружил свое секретное оружие, ставшее причиной коллективного безумства. На столе с круглыми от ужаса глазами сидела Тимошка и, не отрываясь, смотрела на поверженное тело пожилой агрессорши. Из медленно опускающихся рук сползала недоеденная пачка четвертого «Доширака», рассыпая лапшу и приправы, хвост с белой кисточкой безвольно свисал со стола. С трудом оторвав от бабы Зои взгляд, чертяшка взглянула на меня и в мгновение ока оказалась в антресоли, благо места теперь там хватало, затем высунулась мохнатая рука и захлопнула за собой дверь.

Так, Тимошку буду успокаивать позже, а вот что делать с непрошеной гостьей со сковородкой в руке, находящейся к тому же в глубоком обмороке? Вглядевшись в лицо атаманши, которое и в бесчувствии продолжало сохранять злое выражение, я сразу захотел, следуя известной поговорке, заменить бабулю на любого татарина, а то и двух. Кстати, исходя из кочевого прошлого, у татар в генах не должно быть расположенности к избыточному весу, в отличие от бабы Зои, которую из-за этого будет весьма проблематично поднять с пола.

Набрав из-под крана полный рот воды, я с величайшим удовольствием обрызгал ею грузное тело. Оно слабо пошевелилось. С удовольствием повторяя процедуру приведения в чувство, я уже подумал похлопать ее по щекам (надо же, как мне прет сегодня), но бабуля снова пошевелилась, посмотрела на меня мутными глазами, с моей помощью поднялась на ноги и доплелась до входной двери. Выходя на лестничную клетку, она обернулась и с глупой улыбкой сказала:

— Очень приятно.

Затем покачнулась и аккуратно закрыла за собой дверь.

Я сел на корточки, привалившись к стене, так как дойти до дивана просто не было сил.

Примерно через десять минут на кухне скрипнула дверь антресоли, а еще через пять Тимошка осмелилась покинуть свое убежище. Она приковыляла ко мне, села рядом и тяжело вздохнула, затем заглянула в глаза, кивнула на вход и промычала:

— Ыто эо? — затем ее передернуло, и она добавила: — Ыло?

Определенно, это мохнатое создание разумно и учится разговаривать, и если так пойдет, то через какое-то время мне на уши будут действовать уже три говорливые особы. Боюсь только, что в лексиконе последней будут преобладать слова «хочу» и «дай».

— Ыто, ыто! — передразнил я чертяшку. — Старушки-веселушки, танец со скалками.

— Ушки? — переспросила она, теребя меня за рукав и явно требуя более подробных объяснений.

Никаких ушек, бабушек и прочих объяснений! Оставьте меня в покое.

Когда в прихожей снова раздался звонок, я не поспешил открывать, как всегда делал раньше. На этот раз я на цыпочках подошел к двери и посмотрел в глазок, чтобы увидеть, как его кто-то бессовестно закрыл пальцем. Я набрался мужества и спросил: «Кто там?» И нечего удивляться: для того чтобы взрослый человек не постеснялся поинтересоваться из-за закрытой двери, кого это принесло в такой недобрый час, мужество действительно необходимо.

— Саш, ты чего? — послышалось с лестничной клетки. — Это Варя с Дашей из магазина пришли.

Если бы не упоминание о магазине, я бы этих Варю с Дашей даже и на порог не пустил.

— А что тут было? — спросила Варя, спотыкаясь о валяющуюся на полу кастрюлю. — Нашлась все-таки? А ты волновался.

— Нашлась. Знаете где? — Я выдержал паузу: — Под окном.

— Мы не выбрасывали, честное слово, — тут же откликнулись девочки и признались: — Видно, заклинание не так сработало.

Тут я задумался. С чего это бабули ринулись сразу в мою квартиру и почему, если пропажа была обнаружена вчера, бабули пришли только сегодня, и чем им вообще не понравилась лежащая на земле посуда далеко не самого худшего качества? Приватизировали бы ее потихонечку, и дело с концом. Нет, пришли за возмездием, невзирая на то, что посуду придется вернуть.

Я прошел на кухню и выглянул в окно. Конечно, деталей с тринадцатого этажа не разглядишь, но то, что под моими окнами на месте планируемого газона располагался огород какого-то предприимчивого жителя, я увидел. От внешнего мира плантацию прикрывал ряд худосочных кустов, посаженных при первой попытке облагородить дом. Но зато овощные культуры могли бы радовать взор. Могли бы, но не радовали. Ровные ряды картошки соседствовали с грядками лука, чеснока и еще какой-то не опознанной мною овощной культуры. Пятна пыли цвета шкуры пожилой мыши и какие-то сыпучие некогда продукты покрывали большие участки молодой зелени, разноцветные клочья бумаги и полиэтиленовых пакетов слабо шевелились под легким ветерком, а осколки стекла от немногочисленных банок с домашними заготовками наряду с причудливо разбросанными ложками отбрасывали по округе яркие радостные блики, нимало не смущаясь своим нелепым местонахождением. «А ведь в холодильнике еще и водка была», — почему-то вспомнил я. Неужели весь этот ужас из моей кухни?

Теперь мне стало понятно праведное негодование пенсионерок. Я сильно сомневаюсь, что этот оазис сельского хозяйства не принадлежал кому-то из них. Но даже если и так, то один лишь вид возникающего напротив моего окна и падающего вниз мусора с вкраплениями полезных, но твердых предметов заставил бы схватиться за голову. Остается загадкой, почему же они не пришли раньше? Кстати, а кто сказал, что они не приходили раньше? Утром я был в офисе, а девочки, натворив дел, не стали открывать разъяренной банде, и, кроме того, исходя из фразы о «развязных дочурках», не остались в долгу перед агрессивными бабулями. Затем банда, видимо, передислоцировалась на просмотр какого-нибудь сериала, девочки на время стали паиньками, а потом мы все вместе заснули волшебным сном.

Восстановив картину вчерашних событий, я жутко захотел покурить трубку, поиграть на скрипке и попалить из револьвера в потолок миссис Хадсон.

Я вернулся к девочкам и задал вопрос в лоб:

— Кто вам разрешил со старыми людьми ругаться?

— Наябедничали уже, — не стала отпираться Варя, ошибочно решив, что этот вопрос вызван рассказом бабы Зои, а не моим гениальным умозаключением. Фурора от моей прозорливости не произошло, я даже обиделся, и с досады захотелось пальнуть в потолок еще раз.

— А чего это они приперлись и сразу орать из-за двери, что мы чего-то повыкидывали, а мы ни сном ни духом. А они все орут, стучат и трезвонят. Пусть «спасибо» скажут, что я после уборки устала, а то бы я им устроила, — начала негодовать Варя.

Даша стояла тихо и вдруг передернула плечами, как в ознобе, очевидно вспомнив о вчерашнем утре. Девочки, бесспорно, виноваты, но «они же не специально», да и наказаны уже. Я и то испугался, когда ко мне ввалилось это буйство прожитых лет, а как же им было одним, в незнакомом городе, в почти чужом доме под натиском нескольких озлобленных взрослых? Я уже хотел великодушно всех простить, как подала голос Даша: