Повесть былинных лет - Валентин Леженда Страница 34

— Ну а бояре? — напомнил Муромец, громко отрыгнув.

— Ну а что бояре? — Колупаев грустно вздохнул. — Кому они теперь нужны? Остатки старой власти, когда Русь была еще единой. Они хотят сами без участия удельных князей земли расейские объединить, мечтатели новгородские.

— А отчего земли-то наши распались? — с совершенно невинным видом поинтересовался Илья, повергнув Степана этим вопросом в состояние шока.

Кузнец даже за голову взялся.

— Неужто и впрямь не знаешь?

— Не-а.

Ну что ты с этой орясиной богатырской поделаешь?

Видно, и впрямь части памяти во сне долгом лишился. Как же ты расскажешь ему все, да еще, по возможности, в двух словах.

— Правил тогда на Руси Великой царь один, Михайлом звали, — принялся объяснять Колупаев, хотя это была для него, как и для всякого русича, весьма больная тема. — Большой реформатор. С Мерикой вот дружил. Некоторые даже болтали, что он шпиен заокиянский, но енто, конечно, навряд ли. Решил этот Михаила однажды на всей Руси чудо-плод заокиянский, что кукарезой зовется, засеять. Все силы на это положил. Взошла кукареза по весне, а на вкус пакость пакостью. Начался голод, мор, война. Вот Русь после этого и распалась на удельные княжества.

— Дык а царь куда девался? — потер бычью шею Илья Муромец.

По лицу богатыря было видно, что сия тема глубоко ему безразлична. Просто он из вежливости хотел поддержать умный разговор, в котором сам ни лешего не смыслил.

— Сбежал царь тот за окиян, — снова горько вздохнул Степан. — Натворил на Руси дел, и был таков. А там его пригрели, теремом высоким наградили, золота дали, и было за что, такое мощное государство развалил! Енто же какой талант иметь надобно.

— Эге ж, — сладко зевнул Муромец и, кряхтя не менее сладко, потянулся.

Обогнули черный лес богатыри по дуге и вечером выехали к новой Преграде.

По всему выходило, что это все та же слюдяная стена, которую они видели на самом Краю Земли. Только вот Ерихонских труб тут не наблюдалось. И кабы не невзрачная избушка между Преградой и лесом, повернули бы Степан с Ильей обратно…

Как только они подъехали ближе, из избы тут же выбрался кряжистый маленький старичок в серой, длинной до пят рубахе и с зелеными волосами да зеленой бородой. Опирался старичок на кривую палку и очень резво спешил к незваным гостям.

— Никак сам Леший! — не поверил своим глазам Колупаев и даже на всякий случай несколько раз моргнул.

Муромец, как водится, тут же побледнел и, затравленно заозиравшись, попытался забраться под остановившуюся телегу.

— Куда? — Степан с неудовольствием ухватил богатыря за ногу.

— Ну, здравствуйте-здравствуйте, — скрипуче задребезжал Леший, с лукавой усмешкой глядя на то, как красный от смущения кузнец безуспешно пытается вразумить Илью Муромца.

— Вылезай, дубина! — гневно шептал Колупаев. — Не срами меня перед Лесным Владыкой…

Вблизи лицо Лешего оказалось усеяно забавными озорными веснушками зеленого цвета, как и волосы старика.

— Вижу, длинный путь расейские богатыри проделали, — продолжал Леший. — Страхов разных, наверное, на дороге натерпелись?

— Извини, Владыка, — виновато развел руками Степан. — Сам видишь, каков у меня попутчик. Может, хоть ты его успокоишь? Наотрез не желает из-под телеги вылезать. Вон конь даже нервничать начал.

— Отчего же не успокоить? — улыбнулся Леший, заглядывая под телегу. — Нехорошо, добрый молодец, я не желаю вам зла, я помочь вам хочу.

— Правда? — неуверенно донеслось из-за заднего колеса.

— Конечно, чистая правда! — кивнул Леший. — Меня сам Кукольный Мастер за вас просил. Помоги, говорит, славным богатырям, Лесной Владыка, в град Новгород по-быстрому попасть. Я вон даже заранее «скачок» для вас настроил. Завтра с утра уже можно отправляться.

— А что это такое, «скачок»? — изумленно поинтересовался Колупаев.

Чудные дела творятся! Ведь он Кукольному Мастеру даже словом не обмолвился о том, что они с Ильей в Новгород путь держат. Это что же получается, странный безумец читал чужие мысли? Либо, как Мудрая Голова, обо всем заранее ведал?

— Не волнуйтесь, вы сами все скоро увидите, — махнул рукой Леший.

Из-под телеги нехотя выбрался Муромец.

— Идемте в избу, — гостеприимно предложил Леший. — Дочка моя уже и на стол накрыла. Вы, видно, голодные с дороги?

— Голодные, Владыка, — подтвердил кузнец, — аки Иван Тугарин, купеческий сын.

И вся троица неспешно двинулась к избе, из каменной трубы которой валил весьма многообещающий дым…

Внутри избушки витали волшебные запахи свежих блинчиков с творогом, пирогов с капустой, славного медка и прочих не менее аппетитных лакомств. В желудках богатырей неистово заиграли гусляры.

— А вот и дочь моя, хозяюшка Кикимора, — представил гостям свое чадо Леший.

Муромец, как увидел Кикимору, так и остолбенел с челюстью отвисшей. Даже Степан и тот красоте юной молодицы подивился.

Стройная, высокая, ладная. По-домашнему короткая юбчонка демонстрировала прелестные ножки. Острые плечики, высокая грудь, белая аки эллинский мрамор кожа, тонкие пальцы на грациозных, словно лебяжьи крылья, ручках. Зеленые по пояс распущенные волосы и веснушки, как у отца, на прелестном личике молодицы вовсе не портили ее красоту, а лишь придавали ей неописуемую оригинальность. Слегка раскосые, желтые, как у кошки, глаза, брови полумесяцем…

— Ох! — выдохнул Илья, получив локтем от Колупаева в поддых.

— Что вылупился, орясина, за стол садись! — тихо прошипел кузнец, и русичи, чинно поклонившись хозяйке, уселись на удобные пеньки, в замешательстве глядя на уставленный лакомствами стол.

Немой вопрос читался на их лицах: с чего же начать?

Но тупиковую ситуацию быстро разрешил смекалистый Леший, ловко разливший по чаркам ароматную золотистую медовуху.