Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2 - Андрей Яхонтов Страница 30

ВПРОЧЕМ

Впрочем, его звонок оказался тем единственным светлым пятнышком, которое свидетельствовало: в жизни бывают хоть и мелкие, но приятности. Возможно также, это был сигнал свыше — знак, что все у меня сложится хорошо. Как бы то ни было, после разговора с недоумком я врал Веронике уже не столь обреченно и уныло, как собирался это делать, в потоке лжи не было оттенка безнадежности. А даже присутствовали бравада и некий блеск…

ИСКУССТВО ВРАНЬЯ

Маркофьев, как правило, лгал беззастенчиво, безостановочно, вдохновенно. Но однажды, еще когда мы работали вместе в НИИ, с уст его сорвалась запомнившаяся мне фраза:

— Врать, мой друг, надо по возможности меньше.

Эту сентенцию он произнес перед тем, как позвонил Лауре и сказал:

— У нас профсоюзное собрание. Я буду позже.

После чего мы сели выпивать. А потом он отправился к своей знакомой. И домой действительно прибыл под утро.

Но ведь Лауре он не солгал! В тот день в институте действительно проходило профсоюзное собрание. (На которое мы не пошли, потому что предались более приятному занятию.) Фактически он сказал Лауре правду!

ОДИН

Увы, мой верный покойный товарищ не мог сейчас прийти мне на помощь! Мне не к кому было кинуться за поддержкой. (Вот когда я очередной раз понял, как плохо без друзей!) Ах, как недоставало мне мудрого советчика и находчивого мыслителя-парадоксалиста! В трудную минуту я оказался без мало-мальского и какого бы то ни было вообще участия в своей судьбе, без надежного и вовремя подставленного плеча. Уста Маркофьева не способны были оплодотворить мой слух стоящей идеей, неожиданной подсказкой…

Впрочем, даже если бы шепот из гроба донесся бы и коснулся моих ушных раковин — разве сумел бы я правильно истолковать его? Я оставался глух к возгласам криком кричащих, барабаном бьющих в мои ушные перепонки доброжелателей!

ПУНКТ ОХРАНЫ

Покорно и регулярно я наведывался в пункт охраны общественного порядка, куда меня привезли после ужасного недоразумения с угоном. Милиционеры, надзиравшие за моим делом, чаще сидели не в кабинете, а в патрульной машине и резались в карты, приходилось ждать, пока они завершат турнир из десяти партий в "подкидного" или "буру", после чего я интересовался, не нашлась ли пропажа, не отыскалась ли угнанная "Ауди"? Мне отвечали недовольно и отрицательно.

Пострадавший настойчиво спрашивал, когда можно осмотреть дачу — с последующей перспективой ее продать.

Я не в силах был сообщить родителям об этом позоре и кошмаре.

ПЯТНА НА РЕПУТАЦИИ (вопрос на засыпку)

Когда едете в общественном транспорте, тесно прижатые друг к другу, и ваш сосед облизывает мороженое — кто должен заботиться о незапятнанности вашего костюма? Вы или он?

Ответ. Ему на кой ляд сдалась незапятнанность вашей одежды?

Так же и во всем остальном. Вы сами должны заботиться о себе (и незапятнанности одежды и репутации), вы — больше, чем кто-либо другой в этом заинтересованы. Рассчитывать на то, что о вас (и вашем имидже) позаботятся окружающие, и вовсе не следует!

Я передвигался теперь исключительно муниципальным транспортом, и подобные мысли часто посещали голову.

Я был кругом и перед всеми виноват и всем должен. Мои близкие на меня надеялись, а я…

Из конторы, которая поручала мне ходить с транспорантом-рекламой рыбного ресторана меня турнули, сказав: в их рекламном агентстве работают люди только безукоризненных моральных качеств. В институте от моих услуг отказались, сославшись на то, что воспитывать студентов могут лишь те, на ком не висят правонарушения и преступления. Странно было, что на улицах на меня не показывали пальцами. И не освистывали. Ну, а поскольку я нигде не получал зарплату, то и надежда расплатиться с долгами делалась все несбыточнее.

Ночами, долгими бессонными ночами я думал, напряженно думал: как выкрутиться? Под глазами повисли мешки, вокруг губ и на лбу пролегли морщины…

ТАК ГОВОРИЛ МАРКОФЬЕВ

— Отдайся глупости, пусть ее море поглотит тебя, — призывал Маркофьев. — Не перенапрягайся, иначе обделаешься, — любил повторять он.

И прибавлял:

— Ведь большинство населения пребывает в состоянии глубокого идиотизма и непроходимой дремучей примитивности. Примкни к большинству. — Ласково щурясь, он ждал моей реакции на произнесенную тираду. И, если я молчал, возглашал. — Но всегда найдется умный, который сумеет направить энергию массовой дури в нужное ему русло. Который погонит стадо баранов туда, куда их еще никто не гонял!

"АУДИ"

Когда я очередной раз (не условившись заранее с милиционерами о встрече) приплелся в опорный пункт, возле него лихо затормозила та самая "Ауди", за рулем которой сидел тот самый несчастный потерпевший. На челе его не было и следа скорби. Оно сияло. Не видя меня, он поручкался с курившими возле входа картежниками в мундирах, те улыбались. Сердце мое возликовало. Я бросился к ним с криком: "Нашлась? Какое счастье!".

Их физиономии посмурнели и вытянулись. (С ними в компании, кстати, была и женщина, опознавшая меня как похитителя авоськи яиц. Все вместе они собирались идти обедать, о чем и сговаривались.)

— Следишь, падла! — закричал один из их своры. На нем были погоны капитана. — Ну, теперь берегись!

Владелец "Ауди" и женщина с яйцами (или, точнее, без яиц) предъявили мне удостоверения помощников депутата Думы. И хором загалдели, что я — закоренелый преступник. После чего меня опять затолкали в кутузку. Где на сей раз сидело двое мордоворотов, которые сразу принялись меня избивать. В неволе меня держали пять дней. Как обещали, не поили и не кормили. И заставили отписать в пользу мнимого пострадавшего еще и родительскую квартиру.

Контрольные вопросы:

А вы полагали, милиционеры не спят — не едят, а только заняты раскрытием правонарушений и ловлей преступников? Сами вы — если бы выпала возможность выбора — играли бы в карты и домино в безопасной компании или подставляли лоб под пули и постоянно рисковали? (Хотя деньги вам платили бы при этом именно за несение службы…)

ИЗ ПРОШЛОГО

Однажды, еще в бытность свою молодым и холостым, я припозднился в гостях. Не успел на последний поезд метро. И стал ловить машину. Моя выставленная шлагбаумом рука тормознула милицейский рыдван. (С полоской на борту и надписью вдоль нее "Охрана общественного порядка"). Сидевшие в кабине люди в форме вежливо пригласили меня внутрь. Стараясь идти подчеркнуто прямо, опасаясь, как бы не поволокли прямиком в отделение или вытрезвитель, я приблизился. Неуверенно назвал адрес. Приглашение переместиться в кабину было повторено. Я был с комфортом и на приличной скорости доставлен, куда хотел. Прямо к своему дому. Далее наступил щекотливый момент. Я не знал, как поступить. Вроде бы следовало оплатить услугу. Но совать деньги людям, находившимся при исполнении (которые в силу своей профессиональной принадлежности должны стоять на страже законности и именно злоупотребления служебным положением искоренять и пресекать) — вот именно за левую халтуру было странно. Они ведь на этой машине обязаны были патрулировать улицы, а не заниматься подбрасыванием пассажиров. Однако, если их маршрут совпадал с моим… А им, опять-таки по роду их гуманной деятельности, было предписано оказывать содействие тем, кто попал в затруднение… Тогда — за что платить? Я колебался. Милиционеры ждали.